Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Натали, - я готова была поклясться, что его голос дрогнул, - немедленно прекратите на себя наговаривать.

- А откуда… откуда вы знаете, - я попыталась вырваться из рук Огюстена, но он держал меня крепко, и я поняла, что сейчас наконец-то заплачу, - вас там не было! Откуда вам знать?

Свершилось - узел, натянувшийся у меня в груди и до сих пор разраставшийся, как опухоль, давя на сердце и легкие, лопнул, и я, от облегчения, что моя тоска наконец-то найдет выход, ударилась в слезы. Рыдала я, совершенно никого не стесняясь, не хуже деревенской плакальщицы, срываясь то и дело на надрывные смешки, и в конце концов совсем перестала понимать, смеюсь я или плачу, когда вдруг почувствовала прикосновение прохладных ладоней к своим запылавшим щекам.

- Натали, - раздался возле меня спокойный голос Робеспьера, - Натали, прекратите, посмотрите на меня.

Я попыталась отвернуться, но он не желал меня отпускать: чистой воды паук, нашедший жертву.

- Посмотрите на меня, - непреклонно повторил он. - Ну же.

Мне ничего не оставалось, кроме как исполнить, что он говорил. Мой взгляд пересекся с его - прохладным и неподвижным, который до сих пор не вызывал во мне ничего, кроме ужаса, но теперь, что удивительно, заставил в одно мгновение успокоиться и замолчать. Не способная отвести глаз, я замерла. Очередной всхлип застрял в горле, так и не найдя пути наружу.

- Вот, так лучше, - удовлетворенно произнес Робеспьер, так и не выпуская меня. - Слушайте меня внимательно, Натали. Вы слышите?

- Да, - бормотнула я, беспомощно кивая.

- Хорошо. Перестаньте брать на себя вину за то, чего вы не делали. Шарлотту Корде поймали на месте преступления, и она призналась. Призналась, слышите?

- Но… мало ли…

Робеспьер вздохнул.

- Я устрою вам свидание. В Консьержери. Вы своими глазами увидите, что эта особа не стала бы на себя наговаривать.

- Почему?.. - прошептала я. Лицо Максимилиана на секунду исказила гримаса презрения. Он поправил очки и отступил.

- Потому что она гордится содеянным. Вы сами все увидите, Натали, завтра же.

 

Открывая скрипящую дверь камеры, охранник почтительно осведомился:

- Зайти с вами?

- Нет, - глядя, как завороженная, в щель между дверью и стеной, откуда пробивался слабый огонек свечи, ответила я. Охранник не стал настаивать:

- Когда надо будет выйти, постучите три раза. Я открою.

- Спасибо, гражданин, - вежливо ответила я и зашла внутрь.

Можно ли было назвать Шарлотту Корде красивой? Вряд ли, она была из той многочисленной породы девиц, на которых и не подумаешь обернуться, если пройдешь мимо них по улице. Но две черты отличали ее от других и поневоле притягивали взгляд: во-первых, ниспадающие на плечи густые золотисто-рыжие волосы, которым, как я знала, совсем скоро предстояло быть безжалостно срезанными, а во-вторых, прямой и уверенный взгляд человека, долго стремившегося к поставленной цели и наконец-то ее достигшего. При виде меня она не показала и толики волнения.

- А, я так и знала, что ты придешь, - сказала она с легкой усмешкой и махнула на свою убогую постель. - Присаживайся.

- Я постою, - я старалась говорить холодно, ничем не выдавая того, что внутри у меня все дрожит. Корде продолжала смотреть на меня, и у меня в голове не укладывалось, как эта хрупкая девушка могла, не засомневавшись ни на секунду, одним ударом наповал убить Марата.

- Зачем ты пришла? - рублено спросила она, поняв, что я не собираюсь начинать разговор первой. - Ждешь раскаяния за то, что я прикончила его? Долго же придется ждать.

Робеспьер был прав. Это она убийца, в этом не было никаких сомнений. Но я не ощутила облегчения, несмотря на то, что узнала то, за чем пришла, с первых же секунд. Мне можно было разворачиваться и уходить, никогда больше не задумываться о том, что наговорила мне Симона на паперти старой церкви, но я не стала этого делать. Кое-что я утаила от Робеспьера, а именно: даже больше, чем вопрос “кто?”, меня интересовал вопрос “почему?”.

- Почему? - спросила я в такт своей мысли. - Почему ты сделала это?

Корде поправила волосы - то ли по привычке, то ли в стремлении выглядеть эффектнее, - и раздраженно повела плечом.

- Не ты первая и не ты последняя, кто будет задавать этот вопрос.

- Отвечай, - потребовала я, думая, что с каждой секундой эта девица повышает свои шансы не дожить даже до гильотины. - Почему ты его убила?

Она засмеялась, будто я рассказала смешной анекдот:

- Убила? Убила? О, нет. Я всего лишь уничтожила безумное чудовище, которое не знало пределов своей кровожадности и пожирало…

Монолог обещался быть достойным Шекспира, но я оборвала его, стоило голосу Шарлотты поползти выше:

- Безумное чудовище? О чем ты?

- Что? О чем я? - не передать словами, как меня бесила ее манера говорить с придыханием. Наверное, она считала, что это придаст ей больше драматичности. - Как будто мне надо объяснять. По указанию этого монстра всю Францию залили кровью, и…

- Ну, насчет всей Франции ты погорячилась, - стараясь говорить спокойно, сказала я. - И ты решила, что он один в этом виноват? Был…