Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Что тебе от меня нужно? - пролепетала я, пытаясь вывернуться из хватки Сен-Жюста, но он держал крепко, да так, что мне даже стало больно. Я недовольно замычала, но Антуан заговорил непреклонно, заглушая всякие мои попытки протестовать:

- Если ты думаешь, что тебе просто так дадут залезть в гроб вслед за Маратом, то ты ошибаешься. Можешь хоть рассказать, почему ты в таком состоянии? Бонбон скоро с ума сойдет.

Наверное, последней фразой он рассчитывал меня пристыдить, но добился этим лишь того, что во мне прибавилось ожесточения. Я оттолкнула его руку и все-таки смогла вырваться на свободу.

- Уходи. И дверь за собой закрой.

- Да что ты заладила, - поморщился Антуан, - “уходи” да “уходи”. Максим говорит, от тебя последнее время только это и слышно. Ты всех прогоняешь. Почему?

Я повернула голову и впервые осмысленно посмотрела на него. На миг мне показалось, что я вижу его впервые - совершенно незнакомое, чужое лицо, от вида которого в моей душе не просыпается ни одного воспоминания. В какой-то момент я даже озадачилась, отчего незнакомый парень смотрит на меня с таким беспокойством, но тут же напомнила себе: это Антуан, мы с ним если не друзья, то хотя бы хорошие приятели, и у него, наверное, есть причины за меня тревожиться. Мысль оказалась сухой, как недоказанная теорема, которую палками пытаются вбить мне в голову.

- Натали, - Антуан осторожно коснулся моих волос, - ты меня пугаешь.

- Нет, со мной все в порядке, - я отдернулась и постаралась завернуться в одеяло, ухватившись за его край. Мне снова хотелось спать, - просто уйди…

- Да ты с ума сошла! - вдруг воскликнул он, хватая меня за плечи и с легкостью заставляя сесть. - Ты тут как в могиле! Скажи хотя бы, почему?

Я бы с удовольствием ответила, но отяжелевший язык не позволил мне сделать это. Я закрыла глаза, больше всего на свете мечтая снова остаться в одиночестве, как вдруг Сен-Жюст будто вонзил в меня тонкое и длинное шило:

- Марат?

Одного звука этого имени мне хватило, чтобы встрепенуться. Даже Антуан перестал казаться мне незнакомцем.

- Это он, - заявил он с убеждением, не дожидаясь, пока я отвечу. - Это из-за него ты так убиваешься.

- Да, - почти неслышно слетело с моих губ. Антуан чуть приподнял бровь.

- Почему? Расскажи мне все.

И я рассказала - с самого начала, с того момента, как впервые столкнулась с Маратом на дороге Жоржа Помпиду. Удивительно, как мне это удалось, учитывая, что еще минуту назад не могла вытолкнуть из себя ни слова. Но мое повествование лилось удивительно легко, я даже забыла, что тот, о ком я рассказываю, убит и покоится в своей гробнице в Пантеоне, и, клянусь, не один и не два раза, вспоминая что-то забавное, я смеялась. Больше двух недель мне, наверное, не было так хорошо.

Антуан слушал меня, раскрыв рот.

- Ты не шутишь? - уточнил он, когда я дошла до пикантных подробностей. - Вы с ним?..

- Ага, - радостно подтвердила я. - Да это не суть, слушай дальше…

Судя по виду Антуана, суть заключалась как раз в этом. Остальное он слушал, поерзывая от нетерпения, и когда я прервалась, чтобы сделать вдох, снова спросил с таким видом, будто я готовилась опровергнуть закон всемирного тяготения:

- Так вы с ним действительно?..

- Антуан, - я закатила глаза, - ты можешь сосредоточиться на том, что по-настоящему важно?

- Но это важно, черт возьми! - вспыхнул он, отпуская меня и подскакивая на ноги. - Зачем ты мне это рассказала? У меня живое воображение, знаешь ли! Теперь мне будут сниться кошмары!

Слушая его стенания, я расхохоталась.

- Да ладно тебе, это было вовсе не так ужасно…

- Ты еще подробностями поделись! - взвыл Антуан. - Ну уж нет, обойдусь без этого! Ладно, не буду подвергать сомнению твой вкус, Натали, но все-таки, ты не могла обратить внимание на… на кого-нибудь другого?

- Например? - спросила я, едва ли не ухмыляясь во весь рот. Антуан сердито посмотрел на меня.

- Ты меня провоцируешь.

Я снова рассмеялась, и это внезапно показалось мне истинным наслаждением после моего вынужденного молчания. Взгляд Сен-Жюста оставался недовольным, но в нем то и дело проскальзывали смешливые искры, и я, получив ответную улыбку, неожиданно ощутила, что хочу жить. Приятель был прав - последние две недели я сама себя загоняла в гроб, стенками которого были воспоминания, в которых я заперлась, как в четырех стенах собственной комнаты, не допуская туда больше никого. Но, стоило мне поделиться ими с кем-то еще, окружающую меня тьму смел гигантский поток света, и я в первую секунду подумала, что от этого могу лишиться сознания. Антуан вовремя оказался рядом, чтобы поддержать меня.

- Так-то лучше, - проговорил он, - умойся, оденься, и спустись к ужину. Тебя все ждут.

“Спасибо”, - хотела сказать я, но подумала, что это будет лишним. Лучшим ответом послужили объятия - короткие и неловкие, будто я хотела сделать что-то большее, но постеснялась и от этого торопливо отстранилась. С безгранично терпеливым выражением на лице Антуан погладил меня по макушке. Взгляд его был то ли грустен, то ли насмешлив.

- Я знал, что дело пойдет на лад, маленькая полячка. Жду тебя внизу.