Конец привычного мира. Путеводитель журнала «Нож» по новой этике, новым отношениям и новой справедливости

Что ж, некоторым людям гибкий график, возможность доделывать работу по ночам, скакать с проекта на проект и пробовать себя в разных областях кажутся привлекательными.

Возьмем студента. Днем он занят в университете, два (а то и четыре) раза в году у него сессия, к которой надо усиленно готовиться, родители материально поддерживают. Для стандартной стабильной работы нет ни времени, ни острой финансовой необходимости, и фриланс кажется удобной формой занятости.

Но на макроуровне наш студент, для которого нерегулярная работа имеет длинный перечень плюсов, окажется скорее исключением. Социологи утверждают, что для большинства работников гибкость рынка труда, вызывающая рост прекарности, несет негативные последствия – не только бытовые, но и психологические.

Уже знакомые нам Стэндинг и Бурдье, а также социологи Розалинд Джилл и Энди Пратт[294] приводят целый набор психических и социальных отклонений, типичных для прекариата:

● поглощение жизни работой. В результате ненормированного рабочего дня жизнь человека полностью подчиняется труду. Когда в любой момент может появиться срочное задание, грань между работой и досугом автоматически стирается;

● отсутствие самоидентификации и ограничение социальных связей. По мысли Стэндинга, чтобы ощущать удовлетворение, человеку важно иметь возможность определять себя через работу, солидаризироваться с коллегами и быть причастным к трудовому сообществу. Прекарные работники часто не могут ответить на вопросы «кто я?», «что я делаю?» и не имеют поддержки себе подобных. Это усиливает ощущение отчужденности;

● статусный диссонанс. Люди с хорошим образованием, которые не могут найти вакансию, адекватную их квалификации, часто вынуждены соглашаться на работу, не соответствующую по доходу и статусу их бэкграунду. Это вызывает статусный диссонанс и неудовлетворенность. Такие чувства хорошо знакомы выпускникам ведущих вузов, которые вынуждены перебиваться случайным репетиторством и копирайтингом то там, то тут;

● страх и неуверенность. Нестабильная занятость делает будущее человека неопределенным. Прекарным работникам сложно планировать жизнь на долгий срок, рационально ожидать чего-то, они не уверены в завтрашнем дне. Люди часто отказываются от стратегического планирования и испытывают страх от перманентного незнания.

Американский социолог Ричард Сеннет заключает, что требования неолиберальной экономики противоречат психологическим потребностям человека и вызывают «утрату человеческой ценности» и «коррозию характера»[295] (Richard Sennett, The Corrosion of Character: The Personal Consequences of Work in the New Capitalism). А потому погоня за гибкостью – это путь не к свободе и независимости, а, скорее, в сомнительное непредсказуемое будущее.

Раздел 10 Уроки пандемии

2020-й войдет в историю как год пандемии, а изменения, которые она вызвала во всех сферах жизни, будут изучать десятилетиями. Первое, что бросается в глаза, – хрупкость современной цивилизации и пугающая зависимость каждого от решений руководства страны, в которой он живет. Цифровой контроль над гражданами (ради их же безопасности) в короткие сроки приобрел невиданные масштабы и поднял множество вопросов – от правомерности действий властей в том или ином случае до глобальных: что важнее, ваша свобода или право пожилого соседа на выживание? Жизни тысяч или экономика, кормящая миллионы? И что страшнее – повышенные шансы потерять кого-то из близких в течение года или ограничение вашей свободы выбора в течение последующих лет?