Конец работы. Куда исчезнут офисы и как подготовиться к изменениям

В течение часа на беговой дорожке сгорают 400 калорий. Лепешка от Starbucks дает те же 400 калорий, что означает – что вы не теряете вес. Любые гормональные преимущества от тренировок сводятся на нет гормональными проблемами, вызванными недостатком сна. Вы тратите все больше и больше времени на тренировки, в то время как предел никак не связан с тренировками. Если вы наладите сон и диету, то получите лучшие результаты даже при меньших нагрузках. Отказавшись от лепешек и добавив пару часов сна каждую ночь, даже с очень небольшим количеством упражнений вы начнете видеть снижение веса.

Вместо двух часов в тренажерном зале ежедневно, час в спортзале через день неожиданно дает лучшие результаты, потому что вы обратились к соответствующим ограничениям.

Несмотря на то что, учась в средней школе и колледже, я весь год занимался футболом в течение двух лет, у меня всегда был лишний вес, максимум я весил 345 фунтов (156,5 кг). В некоторые дни мне приходилось лечь в постель на час после обеда, чтобы облегчить боль в спине, которая возникала от необходимости носить большое количество лишнего жира.

Я тренировался пять или шесть дней в неделю и принимал 30–50 таблеток добавок в день. Чтобы заниматься спортом, учебой и работать на неполную ставку в качестве наставника, я выбросил все остальное из моей жизни. Я никогда себе не готовил, предпочитая устойчивую диету из футлонгов (сандвичей) в Subway и семейные пакеты от KFC и спал около пяти или шести часов.

Наблюдая за тем, как моя мать проходит двойную замену тазобедренного сустава, я пришел к убеждению, что рано или поздно мне придется сдаться.

В 22 года я ехал на поезде в один конец, неумолимо приближаясь к дисфункциональной жизни. Я сократил график тренировок вдвое, часто занимаясь только день или два в неделю, начал спать семь или восемь часов в сутки и сел на диету из постного мяса и овощей, которые готовил дома сам. Я все еще помню, как встал на весы и увидел значение 220 фунтов (99,5 кг), на 125 фунтов (57 кг) меньше моего самого большого веса, и подумал, что весы, должно быть, сломаны.

Пределы могут применяться к любой системе, чтобы радикально улучшить результат без существенного изменения исходных условий. Я не тратил больше времени на то, чтобы быть здоровым, я просто изменил пределы, к которым стремился, тратя то же время.

«Дайте мне достаточно длинный рычаг… и я переверну мир».

Устранение этого предела похоже на обретение более длинного рычага. Вместо того чтобы просто поднажать сильнее, мы выясняем, куда нажать, чтобы получить наибольший эффект.

КАК ПРЕДЕЛЫ РАБОТАЮТ В ЭКОНОМИКЕ И КАРЬЕРЕ

За последние 700 лет Запад видел беспрецедентный уровень роста. Сидя на земляном полу в своей хижине в 1300 г., европейский крестьянин не мог представить себе нынешнего качества жизни большинства американцев среднего класса.

Наши быстрые улучшения стали возможны только потому, что в трех разных моментах нашей недавней истории мы, как общество, верно определили предел экономическому прогрессу и внесли изменения, чтобы повторно обратиться к нему.

Самое последнее – когда предел сдвинулся, чтобы потребовать более сложной работы. Поколение беби-бумеров отправилось в школы и получило опыт и полномочия, бросившие вызов прежним ограничениям. Именно по этой причине нам нравится сегодняшний уровень достатка.

Предел снова переместился со сложной работы (заданий) в сферу комплексной и хаотичной работы (предпринимательство). Несмотря на то что она более чем когда-либо апеллирует к качественному образованию, экономика США ушла от ежегодного прироста в 2,5 млн рабочих мест в период между 1960 и 2000 гг. к сокращению рабочих мест в размере 100 тыс. в первом десятилетии XXI в. Рост не только замедлился, он двинулся вспять.

В своей книге «Четвертая экономика» (The Fourth Economy) автор и системный мыслитель Рон Дэвисон делит последние 700 лет истории Запада на три различных экономических периода: сельскохозяйственный (1300–1700), промышленный (1700–1900) и информационный (1900–2000)[26].

При каждом экономическом переходе мы видели уменьшение прибыли от инвестирования в предыдущий предел. Популярным ответом было бы обозначить наши нынешние экономические проблемы болезненным глобальным спадом. Популярная точка зрения ошибочна. Мы не проходим через глобальную рецессию – мы переходим от одного отдельного экономического периода к другому. Конечно, модель четырех разных периодов упрощена.

Экономика и общество являются гораздо более сложными системами, чем сборочная линия. В одном обществе могут существовать различные пределы. По всему Западу все еще есть сельскохозяйственные рабочие (фермеры) и промышленные рабочие, но самый широкий сегмент западного населения занят в экономике знаний, и это та часть экономики, которая за последние сто лет несет ответственность за создание большей части доступных ныне изобилия и богатства.