Конец Вечности

И при этих словах, когда на лице самого Твиссела отобразились сходные эмоции, его рука ухватилась за фарфоровый регулятор и яростно крутанула его.

— Что он показывает? — выдохнул он неслышно.

Мэнфилд склонился над панелью управления.

— Где-то в 20-м. Так-так, тысяча девятьсот...

— Нет нужды снимать точные показания, — сказал Твиссел. — В лучшем случае это приблизительная аппроксимация.

Он сунул в рот сигарету и вгляделся в Мэнфилда через дымное облачко.

— Мэнфилд, что тебе известно о 20-м столетии?

Наставник пожал плечами.

— Но ты ведь изучал его, — сказал Твиссел.

— А, да.

— Ну ладно. Представь себя на месте Купера. Он умный паренек; интеллектуально одаренный, с пытливым умом и воображением. Не так ли?

— Да, он весьма одаренный молодой человек.

— И он Вечный. Это важно. — Твиссел поднял палец и наставительно покачал им в воздухе. — Это самое важное. Ему привычна идея межвременной связи. Он едва ли будет раздавлен осознанием, что затерялся во Времени. Он поймет, что мы будем искать его.

— Да, Компьютер, но как же мы можем помочь ему?

Морщинистое старческое личико Твиссела уставилось на Мэнфилда. Морщины заходили ходуном.

— А есть ли какой-нибудь предпочтительный источник информации о 20-м, которым вы пользовались при изучении этого века? Любые документы, архивы, пленки, артефакты, справочные работы? Я имею в виду первоисточники, восходящие к самому этому Времени.

— Естественно.

— И он изучал их вместе с тобой?

— Да.

— Тогда логично предположить, что он попытается внедрить в один из этих источников, в тот, о котором ему точно известно, что ты привык с ним работать, — какую-нибудь информацию о себе?

— Это слишком натянуто.

— Возможно, — тут же признал Твиссел, — но что ж нам еще остается? Если он ничего не сделает, нам крышка, нам смерть, с нами покончено. У нас единственный шанс: исходя из предположения, что он таки предпринял что-нибудь, попытаться восстановить ход его мыслей. Вот поэтому ты мне нужен. Во-первых, ты лучше всех знаешь его самого. Пять лет ты с ним занимался. Во-вторых, именно к тебе он автоматически потянется: если кого-то он знает и любит в Вечности, так это тебя. В-третьих, ты и только ты знаешь, куда смотреть; ты и только ты способен распознать его сообщение.

Мэнфилд ответил, тревожно покачав головой:

— Но я не знаю, куда смотреть.

— А ты спроси себя: есть ли такой предпочтительный источник, с которым вы провели больше всего времени при занятиях историей 20-го? Существует ли некая форма записи информации, которую Купер автоматически соотнес бы с 20-м? Подумай, пожалуйста. Это наш единственный шанс.

Он ждал, крепко сжав губы.

Мэнфилд проговорил:

— Периодические издания. Явление, характерное для начала второго тысячелетия[5] Одно из них оказалось особенно полезным. Первые выпуски датируются 1923-м. Конечно, его могло забросить и дальше...

— А могло и не забросить. Мэнфилд, нужно с чего-то начать.

— ... и значительную часть 22-го столетия.

— Отлично. А какой способ, по твоему предположению, мог бы он использовать, внедряя такую информацию в издание? Помни, он знает, что ты прочитаешь его, что ты привычен к такому источнику и поймешь указание.

— Не знаю... — снова покачал головой Мэнфилд. — Стиль этих изданий был довольно искусственным, охват информации — выборочным, а не всеобщим. Трудно или даже невозможно было полагаться на них как на средство публикации заказного материала. Даже если Купер, что весьма маловероятно, сумел каким-то образом устроиться в такой журнал, точная формулировка все равно потребовала бы утверждения редакторами. Не знаю, Компьютер.

— Временем тебя заклинаю, напряги мозги! — вскричал Твиссел. — Сосредоточься на этом журнале. Ты в 20-м. Ты — Купер, у тебя его знания и опыт. Ты был Наставником парня, Мэнфилд. А также — Компьютером с навыками психотехника. Что бы он предпринял? Как бы он поступил, желая поместить свое сообщение в журнал без малейших изменений словесной формулировки?

Глаза Мэнфилда расширились.

— Рекламное объявление!

— Что?

— Объявление. Платное извещение, которое публиковали точно в представленном заказчиком виде.

— Ах да. В 182-м нечто подобное практикуется.

— Полагаю, реклама известна во множестве эпох, но 20-е столетие, несомненно, отмечено пиком ее развития, — Мэнфилд, казалось, оседлал любимого конька. — Более того, 20-е во многих аспектах представляет собой пик всей первобытной эпохи. Культурное разнообразие...

— Мэнфилд, умоляю, не сейчас. Вернемся к этой рекламе. На что она может быть похожа?

— Не имею ни малейшего понятия, Компьютер.

Твиссел уставился на тлеющий кончик сигареты, точно искал в этом зрелище вдохновения.

— Он не может изъясняться прямо. Не может сказать: Купер из 28-го вызывает Вечность...

— Может.

— Если не дурак, то не станет, а он не дурак. Он бы спровоцировал этим квантовое изменение.

— Скорее бы его арестовали и заключили в психиатрическую лечебницу. В первобытные времена с этим было сурово, любые намеки на возможность перемещения во Времени считались проявлением безумия.