Конкистадор

Мухика и его ближайшие друзья были застигнуты врасплох и посажены под арест в форт Консепсьон. Адмирал для устрашения остальных заговорщиков приказал казнить Мухику немедленно, повесив на флагштоке форта, как только Адриан сознается. Но поскольку Мухика, чтобы выиграть время, давал все новые показания, постоянно оттягивая свое признание, Колумб распорядился убить его, сбросив вниз со стен форта.

Аделантадо дон Бартоломео мог посоперничать с братом в своем рвении в части исполнения наказаний. Он приходил со священником к арестованным испанцам, чтобы сразу после исповеди, не теряя времени, там же и повесить их. Часть арестованных посадили в крепость Санто-Доминго, семнадцать из них, приговорив к казни, бросили в подземные колодцы-казематы.

Куэвас держался в стороне от этой борьбы, в душе признавая, как это часто бывает, что обе группировки правы и виноваты в равной степени.

Испанцы не желали подчиняться Колумбам: властным, но лишенным способностей к управлению, с алчностью, в конце концов отдалившей от них людей, и при этом с полным отсутствием щедрости. Действия многих бунтовщиков были незаконны, но лишая людей того продовольствия, что отправляли короли для всех без исключения, семейство Колумбов тем самым обрекало их на голод, что еще больше усугубило и без того тяжелую ситуацию в колонии.

К тому же адмирал и его брат уже два года присваивали все золото, добытое в шахтах, и отказывались распределять среди колонистов даже ту часть его, на которую те имели право за свою работу. Колумбам припомнили даже то, что они – иностранцы, хотя на самом деле никто не знал, откуда они родом: разное поговаривали об их происхождении.

В разгар этих событий, когда Колумбы с помощью Ролдана либо посадили, либо казнили часть мятежников, а остальные скрылись, убедившись в том, что их заговор провалился, Куэвас, в то время находившийся в Санто-Доминго, стал свидетелем того, как в устье Озамы бросили якорь две каравеллы, прибывшие из Испании.

На одной из них находился королевский посланник, дон Франсиско де Бобадилья, командор одного из военных орденов и важный сановник королевского дома.

В последнее время непопулярность Колумба и его семьи достигла в Испании таких масштабов, что короли сочли необходимым направить чиновника королевского двора на остров Эспаньола, наделив его полномочиями разобраться в происходящем и пресечь дальнейшие злоупотребления. Все корабли, возвращающиеся из новых земель, привозили лишь отчаявшихся, больных людей с лицами «цвета золота», как иронически говорили в народе, намекая на нездоровую желтизну. Колонисты заходились в крике, рассказывая о самоуправстве и той жестокости, которые применяли Колумб и его семья по отношению к испанцам и которые больше уместны для поддержания порядка на корабле, чем для управления колонией.

Даже лучшие друзья адмирала стали признавать, что те уставы, которые отлично работают на судне, не следует использовать после того, как капитан спускается с капитанского мостика, а потому на земле адмирал оказался самым неуместным и неумелым правителем. К тому же его статус иностранца в немалой степени способствовал тому, что Колумба начали подозревать в желании объявить себя независимым правителем или продать другим странам часть из тех земель, которые стоили Испании столько денег и крови.

Однажды в Гранаде, когда королевская процессия выезжала из Альгамбры, она оказалась окружена толпой больных рыдающих мужчин, которые только что прибыли из-за Океана с массой обвинений против адмирала. Сыновьям Колумба, Диего и Фернандо, которые, будучи королевскими пажами, находились при дворе, пришлось скрываться от угроз и криков всех этих людей, вернувшихся из владений их отца. Мальчиков прозвали «комарики», поскольку они были сыновьями человека, который, судя по тому, в каких живописных и отчаянных выражениях о нем рассказывали, пил кровь с ненасытностью насекомого.

Франсиско де Бобадилья был уже заранее настроен против Колумбов, и потому его прибытие в Санто-Доминго стало роковым для адмирала и его братьев. Когда каравеллы вошли в устье реки, на каждом из ее берегов командор увидел по виселице с двумя недавно казненными испанцами. Только на этой неделе повесили семерых, а большая часть мятежников дожидалась в подземной тюрьме, пока адмирал или аделантадо объявят, что пришел их смертный час.

Узнав о прибытии королевского посланника, все противники Колумбов, набравшись храбрости, демонстрировали свою воинственность. Множество из сторонников адмирала тут же стали кричать, что никогда и не верили ему. Другие, не способные на такое предательство, готовились скрыться.