Коннектография

В недавно опубликованном докладе Национального совета по разведке «Глобальные тенденции 2030» описан весьма правдоподобный сценарий под названием «Мир без государств», в котором урбанизация, технологии и накопление капитала в совокупности стимулируют развитие специальных экономических зон, эффективно управляемых бизнесом. «Создается впечатление, что центральное правительство признает свою неспособность проводить реформы и становится субподрядчиком второй стороны. В этих анклавах даже законы, включая налогообложение, устанавливаются кем-то извне. Многие считают, что у второй стороны больше шансов поднять экономику в таких зонах и тем самым подать пример остальной части страны» [1]. У меня только одно замечание к этому блестящему анализу: он относится к нынешней ситуации в мире, а не к 2030 году. Десятки правительств давно перестали делать вид, что способны выполнять свои обязанности по обеспечению «общественных благ». Вместо этого рынок предоставляет им цепи поставок в форме этих «анклавов», практически полностью управляемых «кем-то со стороны». На протяжении всей истории человечества картина была примерно одинаковой: города создают собственные экономические структуры, чтобы стать предпочтительной точкой доступа к внутренним территориям страны и установить эффективную связь с дружественными городами и силами через границы и океаны.

(Карты 1, 20 и 33 к этой главе приведены на вклейке.)

Более двух тысячелетий назад портовый город Греции Делос (в мифологии место рождения бога Аполлона) создал древнейшую в мире систему порто-франко (свободный порт), торговую сеть, охватывавшую финикийскую и другие средиземноморские цивилизации. Более чем через тысячу лет средневековые вольные города Ганзейского союза в Европе, в том числе Любек, Бремен, Гамбург, Данциг, успешно маневрировали между европейскими монархиями, сохраняя автономию. Итальянские города-государства эпохи Возрождения Венеция и Генуя на протяжении веков служили ключевыми точками доступа на европейские рынки. Затем их опыт переняли британские колониальные порты Сингапур и Гонконг, спроектированные так, чтобы весь город служил зоной свободной торговли.

Конкуренция после Второй мировой войны за наращивание промышленного производства и экспорта привела к превращению многих экономических центров — от Шеннона в Ирландии до Пуэрто-Рико и мексиканских макиладорас110 на границе с США — в СЭЗ или зоны экспортной переработки (ЗЭП) для привлечения дешевой рабочей силы и инвестиций, а также завоевания доли рынка [2]. В 1960-х годах Организация Объединенных Наций по промышленному развитию (ЮНИДО) начала продвигать СЭЗ в качестве образца инфраструктуры и модели роста. Хотя ЮНИДО полагала, что СЭЗ — это временное решение, административная аномалия, необходимая для того, чтобы дать толчок росту экономики, они стали наиболее быстро распространявшейся формой урбанизации. На данный момент в мире насчитывается более четырех тысяч СЭЗ, выросших на глазах городов, связанных с мировой сетью цепей поставок.

Города можно рассматривать как древние социальные технологии, инфраструктуры, объединяющие людей в компактную и производительную группу трудовых ресурсов. И стремительная урбанизация человечества означает лишь массовое переселение людей в города, отнюдь не означающее, что города готовы их принять. Поэтому сегодня успешная экономическая стратегия должна включать стратегические инвестиции на общегородском уровне, что позволит поглощать массы людей и интегрировать их в современное общество.

СЭЗ оказались мощным катализатором связанности и роста в развивающихся странах. В 1979 году Дэн Сяопин решил создать первую в Китае СЭЗ в Шэньчжэне, рыбацкой деревушке к северу от Гонконга. Сегодня Шэньчжэнь — процветающий международный центр с 15-миллионным населением и в сто раз большим ВВП на душу населения, чем тридцать лет назад [3]. Тогда же и республика Маврикий открыла первую СЭЗ с текстильным производством, что обеспечило ежегодный 6-процентный рост ВВП и практически ликвидировало безработицу. Первая СЭЗ Доминиканской Республики, специализировавшаяся на пошиве одежды, создала 100 тысяч новых рабочих мест и уменьшила зависимость страны от сельского хозяйства. В конце холодной войны третий мир требовал нового экономического порядка, глобального перераспределения экономики, включая перемещение отраслей промышленности с севера на юг, ценовой поддержки экспорта развивающихся стран, снижения тарифов и разработки международной продовольственной программы помощи развивающимся странам, но вместо этого получил чрезмерные кредиты, безнадежные долги, неконтролируемую инфляцию и беспорядочные дефолты. Урбанизация и подключение к глобальным цепям поставок оказались более надежным путем к процветанию.