Коннектография

Стремясь ускорить вторжение на Северный Кавказ, нацисты первыми попытались физически связать восточную оконечность Крыма с российским Таманским полуостровом через 4,5-километровый Керченский пролив, но так и не достроили этот мост, как и впоследствии советские власти. Но что примечательно, в 2010–2013 годах, когда ЕС признал тщетными свои усилия по проведению реформ на Украине, Россия и Украина договорились считать строительство моста через Керченский пролив совместным проектом по углублению сотрудничества и развития торговых связей. Мост должен был стать символом российско-украинской дружбы.

Теперь Россия построила мост в одиночку. Уникальные строительные проекты изменили облик Крыма: некогда связанный только с Украиной, сейчас полу­остров от нее практически отрезан и соединен только с Россией. Кое-кто называет это «ампутацией», что вполне справедливо.

Крым не единственный пример инфраструктурного проекта, влияющего на геополитику. Когда в 1986 году открылся мост короля Фахда между Саудовской Аравией и Бахрейном, он должен был облегчить переправу с Аравийского полуострова на территорию островной монархии для 20 миллионов человек. Но в 2011 году через этот мост танки Саудовской Аравии вошли в Бахрейн, подавили шиитское восстание и фактически аннексировали территорию страны. Опасайтесь мостов дружбы!

Сложное геополитическое положение Евразии требует углубленного анализа причин таких, казалось бы, спонтанных действий, как конфликт России с Украиной. В дополнение к более очевидным причинам вроде стремления Украины вступить в НАТО на решение Путина повлияли кажущиеся не связанными между собой события: решение Эрдогана закрыть Босфорский пролив (единственный морской путь России из Черного в Средиземное и Эгейское море) для военных грузов под предлогом проведения соревнований по водным видам спорта и военная катастрофа в Сирии (что перекрыло бы доступ к русской военно-морской базе в Тартусе).

Действия России на Украине были не типичным неоимпериалистическим захватом земель, а исторически оправданным выравниванием единого демографического, функционального и политического пространства. Этнические русские в Крыму вернулись в Россию (после того как Хрущев «подарил» Крым Украине в 1954 году, чтобы завоевать симпатии украинцев); статус военно-морской базы в Севастополе (который отдельно от Крыма голосовал в 1994 году за присоединение к России в качестве эксклава) был зафиксирован; восточные регионы Украины со смешанным русско-украинским населением, возможно, получат федеральный статус, а Россия закрепила за собой богатые месторождения газа в Азовском море.

Но изменение границ не всегда приводит к снижению напряженности. Даже если военные действия на земле прекратятся, перетягивание каната за контроль над трубопроводами, соединяющими соперников под землей, продолжится. Хотя многие постсоветские границы проведены произвольно, фиксированные трансграничные трубопроводы непосредственно подключены к глубокозалегающим месторождениям углеводородов. Кто владеет территорией, в которой скрыты месторождения, — это первый вопрос. Второй касается права собственности на сам трубопровод, как правило, построенный консорциумом транснациональных компаний, разделяющих издержки, доходы и активы. В-третьих, есть еще объем и стоимость нефти или газа, прокачиваемого по трубе. Проблемы территориального суверенитета, права собственности на активы и операционного контроля опасно переплелись, с тех пор как «Газпром» пригрозил прекратить перекачку газа по Украине, если она будет отбирать часть газа, предназначенного для Европы, — эффективно расширив свой суверенитет на трубопровод, проходящий по территории Украины. Для России объявление войны — это прекращение транзита ее газа, а вовсе не убийство повстанцев в камуфляже, сражающихся на востоке Украины81.

Таким образом, присоединение к России части территории Украины в двух местах, в Крыму и на Донбассе, в конечном счете менее важно, чем перетягивание каната применительно к цепям поставок, обнаружившееся по мере нарастания напряженности. США начали с отмены лицензий на экспорт высоко­технологичной продукции в Россию, а она ответила ограничением экспорта ракетных двигателей, используемых Штатами для полетов на Между­народную космическую станцию. Американским и европейским компаниям запретили инвестировать в Россию, лишив их тем самым одного из крупнейших клиентов, а Россия запретила импорт продуктов питания из Европы, нанеся ощутимый ущерб европейским фермерам и одновременно подняв цены на продукты для собственных граждан. Готовность усилить санкционное давление на Россию обратно пропорциональна степени интеграции цепей поставок с Россией.