Константа переменчивого века (СИ)

— Это самое интересное расследование в отделе, — заранее ответил ему Лестрейд. — Все такие теперь попадают прямо ко мне, потому что я один из тех немногих, кто может тебя терпеть, — он покачал головой. — Иногда кажется, что это мне наказание за то, что я вообще затеял эту ерунду.

Возникло нехорошее предчувствие.

— У тебя все интересные дела?

— Практически, — инспектор откинулся на спинку кресла. — Иди домой.

Шерлок встал, но потом развернулся и опёрся руками о стол.

— Она раздражает.

— Ага, — Лестрейд достал какие-то документы. — А ещё — лучшая в классе с высочайшими рекомендациями от инструкторов и детективов. Быстро пойдёт по карьерной лестнице. Безукоризненное личное дело.

— Это ничего не значит, — отмахнулся Холмс.

— Ты бы предпочёл, чтобы я нанял бывшего наркомана, который просто так пришёл ко мне в офис и заявил, что один умнее целого отдела?

Шерлок, не сводя с него хмурого взгляда, побарабанил пальцами по столу. Лестрейд прямо смотрел в ответ.

— Тебя не бесит, что это ты настоял на уроках карате?

В глазах инспектора полыхнула ярость, на скулах заиграли желваки.

— Пошёл вон. Немедленно.

Гаденько усмехнувшись, Шерлок вылетел из кабинета, но почти сразу остановился, когда увидел, что его ждёт Донован.

— Он тебя защищает, — прошипела она, — а ты в ответ только подначиваешь.

Нынешнее настроение совершенно не располагало к беседе на данную тему, но всё, что можно принять за атаку, не останется без внимания, и Лестрейд действительно может перестать ему звонить, пусть даже только из упрямства.

Оно того не стоит.

Попытка обойти Донован не удалась, и Шерлок раздражённо выдохнул и скорчил недовольную мину, когда она опять преградила ему путь.

— Тебе хоть что-нибудь важно? Или это просто игра? Здесь, вообще-то, жизни на кону…

— Да неужели? — самым скучающим тоном протянул Холмс. — А я-то решил, что это шоу с ростовыми куклами. Ты, например, очень хорошо играешь. Никакой оригинальности и воображения. Совершенно уныло от начала и до конца.

Такая точка зрения ей не понравилась, это было видно. Привыкла считать себя проницательной и сообразительной.

Идиотка.

— Ты обо мне ничего не знаешь, — прошипела она.

Он наклонился к её уху, победно усмехнувшись, когда заметил, что ей пришлось сдерживать себя, чтобы не вздрогнуть.

— Я знаю, ты считаешь меня аморальным и жестоким. Забавно, кстати, ввиду твоей привычки бегать за недоступными мужчинами, чтобы избежать серьёзных отношений…

— Я никогда не спала с женатыми, — возразила Донован, хотя взгляд её метнулся к офису Лестрейда.

Как это жалко выглядит.

— Пока что, — Шерлок сделал шаг назад. — Скоро сдашься. Лестрейд этого не сделает, не предаст свой брак, но ты захочешь показать ему, чего тот лишился. Захочешь так сильно, что я в итоге окажусь прав, и ты всегда будешь об этом помнить и возненавидишь всё ещё сильнее.

У неё задрожала губа и вырвался тихий всхлип.

Вот оно что. Лестрейд ей действительно небезразличен. Всегда он что-нибудь упускает.

К сожалению, правды в словах от этого не убавилось, да и сменить гнев на милость желания не появилось.

— Тебе это нравится, — на удивление, она ещё пыталась отстаивать свою точку зрения. — Нравится нас всех унижать. Надеюсь, однажды ты на собственной шкуре узнаешь, каково это — быть униженным, когда кто-то получает от этого удовольствие, псих, — прошипев последнее слово, она развернулась на каблуках и ушла.

Шерлок равнодушно смотрел вслед Донован. Скорее всего, она подаст запрос о переводе в другой отдел.

Кто, в конце концов, захочет остаться после такого?

*

Середина августа 2008

— Уотсон.

Откликаться стало почти рефлексом (Шерлок на удивление быстро к этому приучал), Джон подошёл к майору и отсалютовал. Внимательный взгляд командира никаких мыслей не выдавал, затем последовал молчаливый кивок в сторону тренировочного полигона.

— Я прочитал твоё дело.

Так значит, можно рассчитывать на рассмотрение? Замечательно.

— Сэр? — позвал Джон, выстрелив по мишени.

— Ты хорош, — сказал майор. — Может, не лучший доктор из тех, что здесь были, но ты последователен, сосредоточен, всем нравишься и вызываешь доверие.

Слушая похвалу, Уотсон пытался сдержать дрожь в руках.

— Спасибо, сэр.

— Не благодари, — коротко перебил тот. — Я ещё ничего для тебя не сделал.

— Ещё? — на миг Джон рискнул отвести взгляд от мишеней и успел заметить одобрительную улыбку, прежде чем та исчезла.

— Ты знаешь, почему мы обычно не допускаем участия врачей в боевых операциях?

Джон кивнул.

— Квалификация ведёт к рассеиванию приоритетов…

— И, считаешь, от этого есть польза?

Джон обдумывал ответ, пока целился для следующего выстрела.

— Иногда. Но сидеть на месте и ждать, а потом исправлять последствия… Это не мой стиль.

— Хочешь быть героем?

— А кто нет? — судя по тому, как прищурился майор, шутка ему не понравилась, и Джон попытался исправиться. — Я хочу быть полезным, сэр. Помогать людям. Мне совершенно не нравится видеть, как они раненые добираются до базы, не получая даже элементарной помощи.

— Получая.

— Но не от обученного врача, — возразил Джон.

Майор Моран задумчиво переступил с ноги на ногу.