Константин Райкин и Театр «Сатирикон»

В спектакле много легкой, красивой, медленной и медитативной музыки – такой, которая сразу проникнет в сердце зрителей еще и потому, что когда-то уже была на слуху; Бутусов в своих работах использует много популярных мелодий. В «Макбетте» часто и долго звучит интимно-проникновенный джаз, в котором ритм на ударнике не отбивают палочкой, а выглаживают щеткой, и вокалистка поет почти грудным шепотом, все время касаясь губами микрофона. Под эту музыку несколько раз была показана сцена в «рапиде»: воин убивал, взмахивая мечом направо и налево, медленно, как в танце. «Рапид», «крупный план», «интимность» – все это создается с привлечением звуковых эффектов: почти во всех его спектаклях есть закадровый шепот, усиленный микрофоном, или же герой, шепчущий прямо в микрофон, стоит в луче света, окруженный тьмой. Музыка создает обманчивую, медитативную идиллию, гипнотизирует, приучает нас ритмически-спокойно даже к жестокой казни: во время казни Кандора короткий металлический скрежет падающего ножа гильотины был повторен через равные промежутки много раз, а затем на этой ритмической основе неожиданно зазвучала медленная, лирическая мелодия.

Актерам непросто работать с Ю. Бутусовым: от них требуется много этюдной фантазии, актерских предложений, готовности принимать и осваивать непонятный пластический рисунок, а приняв, сразу же поменять его. Актерам рационального склада, не умеющим ухватить роль без классической «мотивации» и целеполагания, по школе Станиславского, бывает трудно совладать с бескрайней, ошеломляющей, парадоксальной ассоциативностью мышления режиссера, с иррациональными идеями и склонностью менять все на ходу и напрочь отменять то, что еще вчера «закрепили». Бутусов достигает своих целей часто через неудовлетворенность и конфликтность в репетиционной работе, которой заражает свою творческую команду: он непримирим ко всем так же, как и к себе. Тем самым прямо на репетициях создается среда болезненно обостренной чувствительности, доставляющая мало душевного комфорта, но в итоге продуктивная для спектакля в целом: эта среда распространяется на сценическое действие и насыщает его взвинченностью, напряжением обнаженного нерва, раскаленного, как стальная струна, которую приблизили к жерлу печи. Это напряжение ощутимо из зрительного зала в любой работе Бутусова.

К. А. Райкин шутил, что Юрий Бутусов может тщательно, в течение нескольких недель решать, какой костюм подойдет такому-то актеру, устраивать несколько примерок и подгонок, добиться идеального соответствия фигуре и в последний момент заставить высокого и низкого поменяться костюмами. Недаром сатириконовцы, из всех московских трупп имеющие самый долгий опыт работы с Бутусовым, после премьеры «Отелло» (2013) выпустили комплект футболок с надписями на спине: «Я репетировал с Бутусовым и выжил».

Сатириконовская труппа оказалась идеально подготовлена к такой трудной работе: артисты, собранные К. А. Райкиным, были исключительно трудоспособны, великолепно подготовлены технически, смелы, умели работать в полном послушании у режиссера и бесконечно поправлять, переделывать и перекраивать начатое, отзываясь на трудные, порой нелогичные требования с необходимой профессиональной гибкостью и энтузиазмом. Артисты великолепно «держали» этот сложнейший спектакль в цельности, месяц за месяцем не давали ему распускаться, вкладывались в него без остатка: они по-настоящему полюбили эту работу. В «Макбетте» собралась актерская команда, преимущественно молодая, с которой Бутусов потом не хотел расставаться и продолжал работать в следующих спектаклях; а некоторых из них – например, Тимофея Трибунцева – желал видеть в спектаклях других театров.

Критики встретили «Макбетта» в целом благосклонно (кто-то сравнивал его с первыми громкими премьерами Бутусова и, как обычно, находил много поводов для скепсиса); а вот зрительский прием мало назвать восторженным. За короткое время у спектакля появились преданные почитатели, для которых регулярный приход на «Макбетта» и овации полюбившимся артистам в финале превратились в своеобразный театральный моцион. Когда К. Райкин, по своему обыкновению, готовился снять спектакль на шестой год проката, в «Сатирикон» пришло коллективное письмо на имя худрука от зрителей, в котором просили продлить срок жизни «Макбетта». В итоге спектакль продержался в театре семь лет, соседствуя в афише рядом с двумя следующими работами Бутусова – уже по Шекспиру.

Символично то, что Юрий Бутусов взялся за первую работу по Шекспиру (после пьес С. Беккета, Г. Бюхнера, Г. Пинтера, А. Камю и Э. Ионеско) именно в «Сатириконе». Как только в 2003 году стало известно, что Бутусов работает над «Ричардом III» и заглавную роль будет исполнять К. Райкин, театральные круги забурлили в ажитации (и было от чего); а наблюдательные зрители поняли, что К. А. Райкин и Ю. Н. Бутусов мыслили сотрудничество не набором отдельных и случайных спектаклей, а целым направлением, в котором угадывалась своя логика: движение к большой классике.