Контейнер

– Я не помню. Это было очень давно.

– У вас определённо плохи дела со счётом времени, раз вы не помните интервалы между африканскими поездками даже в таком масштабе.

– В то время я бывал там часто.

– Вот оно что. Нам понадобится образец ДНК Джерри, – сказала Паула.

Юхана ничего не ответил, глядя на Паулу так же безучастно, как смотрел на фото Калондо тремя днями ранее.

– Теперь такой вопрос. Вы видели это раньше? – Паула отложила фотографию в сторону.

Под ней в файле лежал документ, по которому Ханнес оставлял намибийскую ферму Раухе Калондо. Паула пододвинула файл ближе к Юхане.

Если фотография Юхану шокировала, то на этот раз он всего лишь удивился.

– Нет. Правда, не видел. Откуда это у вас?

– Вы понимаете, о чём здесь говорится?

– Да. «Тамариск» – название нашей фермы в Намибии. Точнее, не совсем нашей – она принадлежит фонду.

– Ваш отец оформил ферму на фонд много лет назад. В сущности, он не мог единолично распоряжаться ей и тогда, когда появился этот документ.

– Да, вряд ли эта бумага действительна.

– Это я слышала и раньше. Причём неоднократно.

– Но ведь это может означать, что…

Юхана не договорил. Казалось, он испытал большое облегчение.

– Что означать?

– Что Рауха прилетела в Финляндию только из-за этого документа.

– То есть не из-за Джерри?

Юхана бросил взгляд на чёрно-белую фотографию и встревожился вновь.

– Ваш юрист Лаури Аро сейчас сидит в соседней комнате – по той причине, что Рауха Калондо за десять дней до смерти отправила ему сообщение.

– Как так? Он арестован?

– Пока нет.

– Но Джерри… Ведь он никак не может быть связан с этим.

«Вероятно, не может», – подумала Паула. А Юхане сказала, что на данный момент Аро – единственный человек, с которым совершенно точно связывалась Калондо.

– Почему он мне не сказал? Я могу с ним поговорить?

– Нет. Поступим вот как, – сказала Паула. – Медведь поедет с вами и Элиной и возьмёт у Джерри образец ДНК. Утром перед пресс-конференцией я к вам заеду, и мы ещё раз пройдёмся по всем вопросам. Завтра мы должны предоставить СМИ больше информации об убийстве Раухи.

– Меня подозревают в убийстве?

– Нет. У меня последний вопрос: это вы купили жене серьги, которые она надела сегодня?

– Я дарил ей много украшений.

– Не сомневаюсь. Но меня интересуют именно эти серьги.

– Я не придаю значения женским побрякушкам, – в голосе Юханы промелькнуло пренебрежение.

Паула не могла понять: это пренебрежение к побрякушкам, к ней самой или к женщинам вообще.

– На серёжках вашей жены тот же узор, что и на кулоне, который мы нашли в контейнере. Это вы купили серьги?

– Не могу сказать. Повторю – я дарил Элине много украшений, мог купить и эти. Я не веду им счёта.

– Не ведёте им счёта – вы об украшениях? – ехидно спросила Паула, но Юхана даже не изменился в лице.

Если он подарил Элине и Раухе украшения с крестом Святого Ханнеса – это случайность или нет?

И если крест вроде как защищает от зла, то грозила ли женщинам какая-то опасность, от которой Юхана хотел их защитить?

Что им угрожало? Или кто? Было ли что-то такое, чего боялся сам Юхана?

Или же Паула прямо сейчас смотрит в глаза этому злу?

13

Ориксы отрываются от еды и поворачивают головы в сторону мужчины, присевшего на корточки на высоком холме. Одно крупное животное отделяется от прочих и делает несколько шагов в его сторону.

Юхана стреляет с колена. От грохота выстрела, кажется, сотрясается вся саванна. Стадо устремляется прочь. Лишь отделившийся от него орикс остаётся на месте. Передние ноги животного подгибаются, и оно словно становится в молитвенную позу, после чего опрокидывается на бок.

Юхана встаёт и втягивает голову в плечи. Он похож на маленького мальчика, который втайне от взрослых взял ружьё, увидел на ветке птицу и решил проверить, попадёт ли. И лишь когда птица падает на землю, понимает, что натворил. Слишком поздно.