Контракт на эльфа (СИ)

— У меня приказ, — прохрипел сотник, взяв себя в руки. — Приказ выяснить, куда уходят белки.

— И куда же? — голос эльфа проскрежетал как полозья по насту. — Выяснил?

— Вы возвращаетесь в Синие горы, — выдавил сотник.

— Neen aʼtaeghane, Iorweth. Go leor ichaer, — всадник на белом коне показался из-за покрытых инеем стволов. Голос его был мягок, а лик прекрасен, и сотнику на миг показалось, что он уже умер и попал в рай, где все белым-бело от облаков, а сладкоголосые ангелы поют дивные песни.

Сотник не был силен в Старшей Речи, но отчетливо понял, что всадник попросил не пачкать этот белый снег кровью в такой прекрасный день, а второй, тот, что держал нож, нехотя согласился. Сотник рухнул в сугроб — ноги одеревенели и не слушались, в голове шумело. Но перед тем, как эльфы исчезли в лесу, он разглядел и красную повязку из темерского стяга, и кривой шрам под ней, и злой зеленый глаз с маленьким зрачком, так похожий на волчий и кошачий одновременно.

— Essea hen va, Ciaran, — задумчиво произнес Иорвет, обращаясь к спешившемуся всаднику. — Vaʼesse deireadh aep eigean, vaʼesse eighe faidhʼar.

— Esseath riachtanach aineas, mo gear, — все так же мягко ответил всадник, и эльфы скрылись в лесу так же внезапно, как и появились.

Сотник отдышался, держась рукой за холодной ствол старого дуба, и пошатываясь, побрел по сугробам в сторону Понтара, всё еще не веря в собственное везение.

***

Эрика проснулась в кромешной темноте — судя по ощущениям, было уже утро, но ставни и портьеры не пропускали ни единого лучика в плохо протопленную спальню. Царапина на скуле саднила, ноги замерзли, но вылезать из-под мехового одеяла не было никакого желания. Эрика так и провалялась бы до полудня в темноте, если бы в комнату не ввалилась едва живая с похмелья Адель.

— Пан Зенд рассольчику раздобыл, не желаешь? — простонала она, распахивая шторы и впуская в комнату яркое зимнее солнце.

Эрика зажмурилась и отрицательно помотала головой.

— Что, тяжелая ночка была? — хохотнула разбойница.

— Да уж полегче, чем у тебя, — в тон ей ответила Эрика и тоже рассмеялась. — Голова хоть не болит.

— А всё остальное? — Адель хитро прищурилась, и Эрика с ужасом осознала, что о ее ночных похождениях теперь известно всем в поместье, не исключая слуг и лошадей.

— Ничего у меня не болит, — со вздохом ответила она. — И с атаманом у меня ничего не было, хочешь верь, хочешь не верь.

— Чем же вы там занимались всю ночь? — искренне удивилась Адель.

— Играли в гвинт. Он за чудовищ, я за Темерию.

Это была чистейшая правда, но разбойница, разумеется, не поверила, только многозначительно закатила глаза.

— Эржбетка мне другое рассказывала, про атамана-то, — протянула она, забивая трубку ароматным табаком. — Она раньше часто с ним бывала.

— А ты?

— А что я? — не сразу поняла Адель. — Я Клюйверта люблю. А ты, небось, своего Ёверта? Вторую ночь подряд во сне болтаешь. Ёверт то, Ёверт сё. Расстались, да? — девушка сочувственно приложила руку к груди.

— Да, — коротко ответила Эрика, и настроение сразу испортилось. — Мне нужно в Оксенфурт, отправить пару писем друзьям. Тебе привезти что-нибудь?

— Сушеных фруктов, — промурлыкала Адель и улеглась на кровать, свернувшись, как кошка. — Знаешь, тех, что в меду.

Поблагодарив богов, что разбойница не заказала ей бочонок фисштеха, Эрика оделась и покинула комнату, плотно затворив за собой дверь.

Дорога в Оксенфурт и обратно заняла весь день. Разгон упрямился, артачился и никак не желал скакать по сугробам, поэтому половину пути до моста пришлось идти пешком, ведя коня в поводу. Зато с письмами не возникло никаких заминок — исполнительные краснолюды тотчас выдали бумагу и чернила, и пусть писать пером для Эрики было то еще испытание, вскоре все три письма были написаны и отправлены — Лютику и Золтану в бордель, фон Гратцу в лечебницу и Хьялмару на Скеллиге.

О ведьмаке не было слышно ничего, зато в таверне, куда Эрика заглянула купить сушеных фруктов, ходили слухи о скояʼтаэлях, которые покидали свои стоянки и уходили на восток, в сторону Синих гор.

— Что-то недоброе грядет, — протирая полотенцем стакан, задумчиво изрек трактирщик. — Если эльфы снова на сторону нильфов встанут, весь север в крови захлебнется.

— Эти недобитки? — фыркнул некто в университетской шапочке преподавателя. — Они домой помирать ползут, помяни мое слово.

— Вот потому-то сейчас они и опаснее, чем раньше, — вставил молодой человек в полосатом кафтане. — Им терять нечего. Будут резать и жечь пуще прежнего.

— Эмгыр уже в Вызиме, а вы эльфов боитесь, — покачал головой бывший преподаватель.

Дальше Эрика слушать не стала, забрала мешочек с фруктами и вышла на улицу, желая попасть в поместье до темноты.

***