Копи Хаджибейского лимана

Полностью одевшись, она заглянула в детскую. Оксана и Наташа спокойно спали. Таня прикрыла окно, поправила одеяло Наташе и с нежностью поцеловала ее в лобик. Дочь была ее ангелом, и Тане иногда казалось, что это единственное, что еще держит ее на земле. Будучи не всегда хорошей матерью, Таня тем не менее жила ради своей дочери. И сейчас спящая девочка стала настоящим бальзамом для ее сердца, способным примирить с любой действительностью. Улыбнувшись Наташе, почувствовав, что у нее поднялось настроение, Таня бесшумно вышла из квартиры.

Туча был единственным человеком в ее окружении, который знал, что как вдова чекиста она получает спецпаек. И он считал это отличным прикрытием, удачной маскировкой. По мнению Тучи, заподозрить в бандитизме вдову чекиста, которая почти ежемесячно ходит в отдел НКВД, было невозможно. Он поощрял Таню как можно больше поддерживать старые связи с друзьями покойного мужа, общаться с ними, не исчезать из их поля зрения и быть на виду.

Таня не могла не признать этот совет невероятно разумным, поэтому делала все возможное для того, чтобы старые связи не обрывались, а всплывали в ее жизни время от времени.

На улице было холодно и сыро. Дождь охладил воздух. С моря пришел ветер. Против него не помогало даже теплое для апреля пальто. Таня быстро шла по знакомым с детства улицам, смотря не под ноги, а по сторонам. Она всегда любила гулять, смотреть на старые дома, представлять, как живут в них люди и какая жизнь может скрываться за пыльными окнами старых квартир.

Толпа возле одного из домов сразу привлекла ее внимание — слишком уж нетипичным было это зрелище для раннего утра. Она замедлила шаг, присматриваясь к людям, стоящим впереди, разглядела милицейскую форму и несколько солдат в форме НКВД.

Вдруг сердце ее екнуло — это был дом Агояна! Тот самый дом, где жил ограбленный финдиректор, и налет на который Таня и Кагул совершили всего сутки назад. Он находился просто у нее на пути, и обойти его не было никакой возможности. Несмотря на тяжелые воспоминания, Таня надеялась быстро проскочить мимо, а тут вдруг толпа...

Она подошла поближе и затесалась среди людей, стоящих возле солдат. Они говорили приглушенными голосами, кто-то показывал вверх, на окна третьего этажа. Все в душе Тани замерло и рухнуло вниз. Это были окна квартиры Агояна. Таню вдруг затошнило, от ужаса у нее даже закружилась голова.

— Что здесь произошло? — через силу выдавила она, повернувшись к пожилому мужчине в очках, который показался ей доброжелательней окружающих.

— Убийство, деточка. Говорят, жуткое, — вздохнул тот.

— А кого... убили? — не унималась Таня.

— Да делягу одного порешили! — вдруг вмешалась в разговор толстая баба в цветастом платке, в которой с ходу можно было определить уличную торговку, неистребимую одесскую породу. — Я соседка ихняя, так шо за точнее этих шухерных солдатиков знаю! Деляга один тут жил, тот еще шкур! Финдиректор хренов. Ко всем бабам во дворе приставал! К дочке моей пытался! А девчонке 16 годков всего! Я ему как сказала, шо за рыло его картонное как заворочу оглоблей, так ни один швицер за красные его не спасет! С тех пор меня десятой дорогой обходил!

— Так произошло-то что? — попыталась Таня вернуть торговку на землю.

— Жена у него была молодая, да кислая. Вечно ходила с постной рожей! Богачка. Нами, простыми, брезговала, — торговку не так-то легко было сбить с толку. — А шо до нее сейчас? Ты только за то за-смотри! Вот те и богачка!

Несколько женщин, стоящих за ее спиной, одобрительно загудели, явно радуясь печальной судьбе жены богача.

— Так что она сделала? — не выдержала Таня, у которой и без болтовни бабы кружилась голова.

— Так муженька свого блудливого порешила, а потом себя! Во как! — Торговка, упершись руками в толстые бока, посмотрела на нее с торжеством.

— Что-о-о?! Как это?.. — опешила Таня.

— А за так! Видать, слухи про блудливые похождения этого кобеля ухи до нее оборвали. Она пошла за кабинет его, из сейфа пушку достала... Да бац-бац ему прямо в башку! Говорят, снесла на кусочки! А потом и себе... Тоже башку разнесла... До обоих...

— Ох... — Таня разом потеряла все слова.

— А ребятенок до нее был, малец совсем, — продолжала торговка, — так до его глазах она прямиком кобеля да себя порешила! Как такое завидеть мальцу?

— А нашли их только сутки спустя, — в разговор вмешалась еще какая-то женщина. — Сутки ребенок просидел в этой жуткой квартире с трупами обоих родителей! Говорят, совсем перестал разговаривать. У соседа собака. Он с ней гулять выходил. А собака как упрется копытами об лестничную клетку, да ну выть, ну выть! Как волк! Сосед перепугался — а там дверь открыта. Глядь, в комнату пошел, а там... Он мальчонку даже не сразу заприметил. Забился в угол и тихо так сидел... Жуть. Больной стал совсем...

— Что же с ребенком? — Таня горела, ей казалось, что у нее под ногами разверзлась земля, и что еще немного, и она рухнет в бездну.