Копи Хаджибейского лимана

Издавна это было аристократическим местом. Еще со времен бывшей империи по Пале-Роялю всегда прогуливалась надменная и важная публика, из тех, кто всегда живет по главному одесскому принципу: «Лопни, но держи фасон». Элегантные туалеты дам, по всему видать, богатые господа, фланирующие с позолоченными тростями по аллеям, — это была привычная для Одессы картинка. Впрочем, можно сказать, что она менялась в зависимости от времени суток — днем было приятно гулять под деревьями, дарящими спасительную тень, а вечером поблизости зажигались огни уютных кафе, освещая аллею, и нарядная публика заполняла окрестности. Гулять по вечерам в центре города было давней одесской традицией, изменить которую не смогла ни одна власть. Что царские жандармы, что французы, что большевики — все отступили перед жизненным задором одесситов, которых всегда тянуло в центр с наступлением темноты. А потому Дерибасовская, окрестности Оперного театра, Пале-Рояль — все эти места наполнялись нарядной гуляющей публикой, что днем, что ночью создавая в этих местах толпу, сразу вызывающую ассоциацию с какой-то демонстрацией.

Но так продолжалось только до полуночи. Позже, когда задор гуляющих несколько спадал, в Пале-Рояле появлялись совсем другие люди, о которых мало кто знал. Это была тайная публика, встреча с которой не сулила ничего хорошего и была чревата неприятностями. Дело в том, что в Пале-Рояле находились люки, ведущие к подземным коммуникациям города, к водопроводным сетям, а еще выходы в катакомбы, соединяющиеся с морем, и вот в этих люках на ночь собирались бездомные, а в последние годы — беспризорники.

Под землей проходили воровские сходки, были дикие попойки, драки, и часто из аристократического садика после полуночи доносились такие вопли, что у случайных свидетелей от ужаса волосы становились дыбом.

При любой власти в Пале-Рояле постоянно устраивались облавы. И время от времени люки раскрывались, часть обитателей извлекалась на свет божий прямо в полицейский (ну или в милицейский) участок, а остальная часть всегда успевала спастись, разбежавшись по катакомбам, искать в которых их было совершенно бессмысленно.

Большевики, создавшие народную милицию, почти сразу же узнали про опасное место. А потому приставили к Пале-Роялю настоящий милицейский патруль, который проходил за ночь несколько раз.

Впрочем, это не сильно и помогало, так как беспризорники успевали забиться в люки в то время, когда милиционеров поблизости не было. И, как всегда и во все времена, там происходили драки и пьяные оргии, и очень часто на аристократических аллеях сквера находили трупы.

Двое милиционеров шли через Пале-Рояль около пяти часов утра. Было еще темно, поэтому они подсвечивали себе фонариком, водя тонким дрожащим лучом по аллеям и кустам.

— Тихо сегодня, — сказал первый милиционер. Он был новичком, только недавно приступил к службе, и ему очень не нравилось то, что он успел уже увидеть.

— А чего им шуметь? — передернул плечами второй, более опытный. — Третьего дня облава была. Запихали всех по нарам, остальные попри-тихли. Так шо ходим как по маминой кухне — тихо, но уши все же на шухере!

— Ведь выпустят? — предположил новичок.

— Выпустят, — подтвердил старший. — А шо их в железке-то держать? На всех мест не напасешься.

Вдруг какой-то шорох в кустах заставил их замереть, а затем и вовсе остановиться. Там явно происходила какая-то возня. Более опытный даже положил руку на кобуру револьвера. Хотел было крикнуть, но в этот момент из кустов с шумом выполз большой вислоухий пес. Он был очень стар. Шерсть висела у него клочьями, и он припадал на заднюю лапу. Безразлично посмотрев на людей, пес фыркнул и с трудом поковылял дальше.

— Тьфу ты... — рассмеялся первый милиционер.

— А ну погодь! — вдруг насторожился его напарник. — Шо там он в кустах обнюхивал? Надо бы глянуть!

— Ой, а это что? — Луч фонарика, опущенный вниз, вдруг осветил что-то, лежащее на земле.

Возле кустов, почти на самой аллее, валялся детский башмачок яркого оранжевого цвета, такого, какого не бывает и у самых спелых апельсинов!

Башмачок был на маленького ребенка — не старше трех лет. На аллее ночного сквера он смотрелся зловеще, страшно.

— Не нравится мне все это, — нахмурился опытный милиционер. — Что тут делать детскому ботинку?

— Вдруг днем, во время прогулки, потерял кто... — неуверенно протянул новичок. Но было видно, что он и сам не верит в свои слова.

— Надо посмотреть, — решительно вытащив из кобуры револьвер, второй милиционер шагнул в кусты. Его напарник последовал за ним.

Володя Сосновский и Савка сидели в редакторском кабинете. Был поздний вечер. Все сотрудники уже разошлись. Лица Володи и Савки были нахмурены.

— Два трупа за один день! — Сосновский с раздражением ударил рукой по столу. — Два новых трупа! И они абсолютно ничего не делают! У этого убийцы уже три трупа! Ведь понятно, что мы имеем дело с серийным убийцей, а они и в ус не дуют!

— Ты уверен, что... тут так же, как все?.. — спросил, запинаясь, Савка.