Копи царицы Савской

Вот двое копают землю. Ширк-ширк... ширкширк... Лопаты вонзаются в грунт, отбрасывают его в сторону. Ширк-ширк... Эти двое поразительно напоминают Толика и Пашку...

«В деревне без погреба никак... – язвительно заявляет Алина Нефедова. – Брат сам углублял, а Толик ему помогал...»

«Да они погреб копают! – догадалась Глория. – На даче в Прокудинке!»

Она напряглась, вызывая в памяти концовку видения. Хотя... разве она могла помнить о том, чего не видела? О чем понятия не имела?

Пашка поддел лопатой старое трухлявое бревно, оно треснуло и вывалилось из кладки, посыпалась земля, в глубине ниши показался угол железной коробки... Звяк!.. Крак!.. Это Пашка пробует коробку на прочность...

Толик перестал копать и опустил лопату, глядя на ржавую коробку.

«Чего это мы нашли? Клад?»

«Хрен его знает...»

Видение померкло в тот самый момент, когда Глория затаила дыхание, наблюдая за происходящим...

– О нет! Где же ты? – рассердилась она. – Давай! Покажи мне, что было дальше!

К кому она взывала?.. Глория то закрывала, то открывала глаза, прикладывала пальцы к вискам, потирала лоб. Бесполезно! Глухая чернота стояла стеной и не желала расступаться.

Глория решила, что никакого видения не было. Это все плод ее разгоряченного воображения, ее больного мозга, измученного переживаниями и большими дозами препаратов, которые ей кололи в подвале.

Она встала, выпила воды, накинула халат и отправилась в ванную. Лежа в воде с хвойным экстрактом, она отдалась на волю ощущениям. Блаженный покой длился недолго. Мысли вернулись на круги своя, захватили ее и увлекли за собой, как сильное течение увлекает ослабевшего пловца. Она пришла к выводу, что видения возникают спонтанно и не зависят от ее желания или нежелания. Их вызывает нечто, не поддающееся ее опыту... Картины жизни, которую она не могла постичь умом, охватить своим пониманием, всплывали и опускались обратно в пласты подсознания совершенно без ее участия. И это пугало Глорию. Она становилась заложницей неконтролируемых процессов...

Глория вытерлась насухо и обмотала голову полотенцем. В зеркале отражалось ее бледное растерянное лицо. Неужели Агафон сумел-таки передать ей своих «джиннов» или как их там еще...

– Бери, пользуйся! – с радостной улыбкой вымолвил он, протягивая ей сжатую в кулак руку. И что там, в кулаке, было неизвестно.

Глория отшатнулась от зеркала и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Какая тут, к черту, хвойная ванна! Тут впору стакан коньяка шарахнуть, и то не факт, что поможет отключиться.

– Будете завтракать, Глория Артуровна? – вежливо спросил охранник, разливая кофе в маленькие синие чашечки.

Она машинально опустилась на кухонный диван. Присутствие нормального человека, не одолеваемого никакими видениями и дурными мыслями, благотворно влияло на нее. Парень болтал о простых житейских вещах, жевал, шутил... и Глория постепенно оттаивала. Навязчивые образы отступали прочь, и казалось, что все как прежде.

«Когда Пашка тонул... Толик был рядом, – вспыхнуло у нее в уме. – И не помог! Не спас! Фактически он приехал тогда в Прокудинку, чтобы убить друга. Но обстоятельства сделали это за него... Когда лед на реке проломился, он стоял на берегу и смотрел, как Паша тонет! Если верить Алине, перед этим они поссорились. Возможно, Толик приехал мириться?.. Да нет... не стоит себя обманывать. Толик намеревался убить Павла, поэтому никому не сказал, что едет в Прокудинку. А поскольку точное время гибели Пашки не смогли установить – сначала из-за отсутствия свидетелей, потом из-за плохого состояния трупа, который нашелся только весной, – то никто не связал «командировку» Толика со смертью его друга. А ведь была командировка! Была! Толик уехал по делам на один день, и в это время Павел утонул...»

У Глории наступило прозрение – ей настолько ясно представилась картина гибели Паши Нефедова, что она онемела и приросла к дивану. Как она раньше не догадывалась? На дачах зимой пусто, в доме Пашка жил один, о его исчезновении сообщить было некому... О-о! Зебрович тщательно все рассчитал! Это в шахматах ему не хватало терпения просчитывать комбинации ходов наперед. А в жизни он кому угодно мог бы преподать мастер-класс по сему предмету. И как у нее вылетела из головы мнимая командировка Толика? Потому что никто, в том числе и она, даже допустить не мог...

Оказывается, ее память сохранила каждую мелочь, чтобы по прошествии пяти лет выдавать одну подробность за другой. Глория вспомнила, как в понедельник все искали Павла, а Толик взял отгул и отсыпался «после командировки». Как же она ничего не заподозрила тогда?.. И никто не заподозрил. Вот почему Толик не пошел на похороны друга! Он не мог... После того, что произошло, он боялся выдать себя. Или совесть замучила... С того рокового дня он запретил себе думать о Пашке... и не мудрено. Бедняга, как он жил с таким грузом на душе?..

Охранник перестал жевать, закашлялся и с виноватой улыбкой спросил:

– О чем вы задумались, Глория Артуровна? Сильно задумываться вредно.

– Наоборот, полезно. Главное – делать это вовремя...