Корабельные будни офицера 7-го ВМФ

Лейтенант Виталий Лоза не слыл непьющим. Времена тогда в стране были такими, что за трезвость не боролись с «высоких» трибун. Тяжелейшая, на грани нервного срыва морская служба, хотя морально и не тяготила Виталия, требовала психологической разрядки. Жена — Лида, понимала это и, частенько, в их комнатке в бараке на полуострове Меньшиков собиралась компания холостых Виталькиных друзей, тоже катерников. Лида ставила на стол нехитрую закуску и, поддерживая компанию, выпивала рюмочку «За тех, кто в море!» … Офицеры под разговоры пили хорошо, крепко…

В своих стихах Виталий Лоза очень лирично, и со знанием дела описал эту флотскую традицию:

На линкоре, на подлодке

Мы условимся друзья,

За друзей лишь выпить водку

Только кружкой и до дна.

А для нас стаканчик мал-то,

Но за друга своего, Выпивай единым залпом,

Коль не бочку, так ведро.

До друзей и дальномером

Расстояний не узнать.

Пей браток, за них без меры:

«Ноль на лево» — «Больше пять!

На крейсере или на катере,

Немало огребешь ты фитилей…

К чертовой пошли все это матери,

Возьми стакан и коньяку налей.

Порою вспомнишь, Вита другом был,

И китель расстегнувши тесный, узкий,

Ты скажешь: «Он шампанского не пил»,

И выпьешь за меня, «московской» — русской.

На флоте всегда пили, и еще как пили… Я не ханжа, и не скажу, что пить это плохо. В молодости на многое смотришь иначе и молодой здоровый организм многое может выдержать. Встреча друзей с моря, семейные неурядицы, измены, разводы… и радость и горе — все с водкой. Водка развязывает язык и можно высказать то, что никогда бы не сказал, водка дружит — делает человека, сидящего напротив, приятным тебе, водка лечит, лечит многие горести и личные трагедии…

Но если друзей-офицеров связывает только стремление к выпивке, если оно вошло в привычку, или еще хуже, если оно начало засасывать как болото, и если уже не остановиться, то пройдет год, два и все — гибель… Водка губила многих, целые семьи…

В период моей службы на Северном флоте в 70-х годах прошлого века, в тягомотине сумасшедшей и опасной в радиационном отношении, работы по перегрузке атомных реакторов, мы крепко пили и этим выравнивали психологическое напряжение… Пили, как тогда говорили «шило», — спирт выдаваемый для обезжиривания, методом протирки смоченной спиртом ветошью, оборудования ядерных реакторов атомных подводных лодок.

Говоря: «шило» — я сам тогда не очень понимал, почему так называли спирт. Много позже узнал: «на кораблях еще парусного флота спиртное хранили в опечатанных кожаных бурдюках. Находчивые морячки-марсофлоты прокалывали бурдюк сапожным шилом, применявшимся при починке парусов, и отливали горячительное. Такой алкоголь они называли «шилом».

Этот термин прижился на флоте и дошел до наших дней.

Историческая справка.

В Российском Императорском флоте существовала традиция ежедневной чарки вина. Под термином «столовое вино № 21» на русском флоте подразумевалась обыкновенная водка. «Казенная чарка» в плавании полагалась всем нижним чинам: матросам, унтер-офицерам, кондукторам. «Чарка» — это мера, вмещавшая одну сотую ведра, а ведро равнялось двенадцати и трем десятым литра. Поэтому «чарка» — практически, сто двадцать граммов.

Перед обедом и ужином боцман дудкой подавал сигнал: «К вину!», баталер выносил ендову — медную емкость с водкой, и по списку выкликал матросов. Перед приемом чарки полагалось снять шапку, осенить себя крестным знамением, а после поклониться и передать емкость по очереди дальше.

В рабочее-крестьянский Красный флот официально водка вернулась 22 августа 1941 года в виде «наркомовских ста граммов». Постановление № 562 Государственного Комитета Обороны о ежедневной выдаче бойцам «горючего» подписал И.В.Сталин.

В советское время в рацион подводников, в море, входило 50 граммов белого или красного сухого вина.

В напряженной боевой учебе промелькнул июнь. Временами в Приморье было очень жарко….

Служба занимала все время и все мысли молодого командира. Лейтенант Виталий Карпович Лоза шаг за шагом осваивал тонкости катерной службы, взаимоотношений со своим небольшим экипажем, с командованием дивизиона и бригады. Конечно, не все было гладко в службе лейтенанта. И «шишек» он понабивал себе, прежде чем выполнил зачетные торпедные стрельбы, и «фитили» были. Хотя, как говорится на флоте: «Фитиль», «фитилю» — рознь» …

Молодой командир старался всячески ускорить процесс боевой подготовки своего личного состава. Сам он был готов «пахать», не считаясь со временем, но на каком-то этапе, чуть было не «загнал лошадей», вызвав у экипажа апатию и раздражение, вместо ожидаемого подъема и прилива сил. Пришлось Виталию Лозе «балансировать на грани», чтобы отлично отстреляться. Теперь, вспоминая о проделанной работе, а работы было через край: по ремонту матчасти и покраске катера, а катера красят каждой весной, по сколачиванию экипажа, по его обучению и тренировкам, Виталий сам удивлялся тому, как много сделано.