Корабельные новости

Куойл едва ли был вправе просить их остаться, но знал: если Баггиты уедут, они потеряют их навсегда, потому что даже те немногие, кто вернулся, изменились, как меняется нож, извлеченный из-под пепелища сгоревшего дома. Бедная Банни будет страдать, если придется расстаться с Марти. Как и бедный Куойл, если придется расстаться с Дэннисом и Бити.

Когда все начали зевать, Куойл на руках отнес в машину полусонного Херри, прикорнувшего на ковре в гостиной. Саншайн ухватилась за руку Уэйви, потому что было скользко. Собака первой запрыгнула в машину и перепробовала все места.

– Уэйви, – спросила Саншайн, – а если погладить рыбу утюгом, она станет такой же большой, как коврик?

– Думаю, даже больше, – ответила Уэйви. – Если ее развернуть.

Дэннис вышел их проводить. Когда Куойл, усадив Уэйви, захлопнул дверцу, с нее посыпалась ржавчина.

– И когда ты избавишься от этой рухляди? – Дэннис был мрачен. Он опирался о крышу машины, пока она не двинулась с места, и долго смотрел вслед задним габаритным огням. Потом перешел на другую сторону и уставился вдаль. Ничего не было видно, кроме перемежающегося электронного света маяка. Море расстилалось перед ним плоское, как доска.

Когда все заснули, Куойл приготовил себе горячую ванну. Зажав пальцами нос, погрузился в воду с головой. И испытал чувство благодарности. Судьба вполне могла предназначить ему бочку Натбима для патоки.

Выйдя из ванны, он растерся полотенцем, протер им запотевшее зеркало во весь рост, висевшее на внутренней поверхности двери, и осмотрел свое обнаженное тело, от которого на холодном воздухе шел пар. Увидел, насколько он огромен. Бычья шея, гигантская челюсть, тяжелые скулы, покрытые рыжеватой щетиной. Желтоватые веснушки. Широкие плечи и мощные руки, кисти, волосатые, как у оборотня. Влажная шерсть на груди и ниже, на выступающем животе. Крупные гениталии, ярко-красные от горячей воды, в гнезде рыжих волос. Бедра, ноги – как древесные стволы. Однако фигура его производила впечатление силы, а не тучности. Он понял, что находится в отличной физической форме. Только что перейден рубеж среднего возраста, и это его не пугало. Теперь было труднее сосчитать сделанные им ошибки – быть может, потому, что их накопилось слишком много, а может, потому, что они затуманились и почти не были различимы с нынешней дистанции.

Он натянул серую ночную рубашку, порванную под мышками и тут же прилипшую к спине. И снова испытал прилив радости. Совершенно беспричинной.

Он очнулся от сна, потому что звонил телефон. Спустился в кухню, наступил на грязную рубашку, которую бросил там накануне. Звонил Дэннис.

– Прости, что разбудил, но, думаю, ты должен это знать. Несколько минут назад позвонила мама. Он все еще не вернулся. Уплыл в четыре утра. Должен был вернуться к обеду. А сейчас уже десять часов вечера. Что-то случилось. Я сообщил в поисково-спасательную службу. Сейчас поеду к маме. Не зря меня весь день что-то глодало. Мы готовимся к худшему.

– Сообщи мне, как только что-нибудь узнаешь. – Куойл дрожал, стоя в холодной кухне. Часы показывали шесть минут одиннадцатого. Он не слышал шума моря.

В полночь Дэннис позвонил снова, голос у него был хриплый и безжизненный. Словно какая-то долгая борьба закончилась поражением.

– Они нашли лодку. И его. Он утонул. Попытки реанимировать ни к чему не привели. – Куойл представил себе Джека, бездыханного, с остановившимся сердцем, на столе в медпункте спасательного катера. – Похоже, он зацепился ногой за веревку грузила, когда забрасывал вершу в воду. Сейчас они везут сюда его и лодку. Позвонишь Билли? А я повезу маму. Она хочет быть там, когда его доставят.

Утром, не позавтракав, трясясь от семи чашек выпитого кофе, с болью в сердце и в желудке, Куойл по дороге к Уэйви заехал на пристань. Скиф Джека качался на воде, привязанный за оранжевым спасательным катером. На берегу скопились грузовики, легковушки и кучка людей, глазевших на лодку утонувшего человека.

Уэйви упала ему на грудь, как скошенный росток, орошая слезами его рубашку. Куойл прислонился к мойке на ее маленькой кухне. Сказал, что отвезет Херри и Банни в школу, чтобы не нарушать их обычный распорядок дня. А Саншайн, чтобы не обременять Бити, останется с Уэйви, которая, немного успокоившись после того как поплакала на груди Куойла, собирала обеды детям в школу.

Тишина. Туман глубиной в длину руки клубился над водой и смазывал очертания берега. Выступы скал, словно черные металлические стяжки, скрепляли сушу и море. Куойл глубоко вдохнул холодный воздух и почувствовал себя виноватым за то, что Джек мертв, а он все еще дышит.

Билли, бледному, как бумага, уже были известны все подробности. Минувшей ночью он приехал на пристань, обнял миссис Баггит, положил руку на плечо Дэнниса, выразил им свое искреннее сочувствие. Видел, как Джека вносили в дом. Помог раздеть его и укрыть простыней. Заметил родимое пятнышко под левым соском; если провести зрительную ось через правый сосок, оно могло бы стать точкой в надписи, которую следовало бы вытатуировать вокруг его торса: «Это Джек. Он был рыбаком».