Корабль мечты

Беззубые старики. Молодые парни с остекленевшими глазами. Девушки, предлагавшие всем желающим свое тело. Дети, у которых не было времени для игр. Мужчины и женщины, бесстыдно совокуплявшиеся у всех на виду, точно бездомные псы, и те, кто смотрел на них. Самые юные учились тому, чем и сами когда-то займутся. Самые старые вспоминали о том, чем больше не займутся никогда.

Шимон осторожно шел по руинам. Тут царил кисловатый едкий запах человеческих тел и испражнений, но Баруха это не сбивало со следа. Он внимательно и терпеливо искал свою добычу. Отправляясь в подобные места, Шимон никогда не выпускал из руки длинный нож с обоюдоострым лезвием. Он прятал оружие в рукаве накидки, которую никогда не снимал, невзирая на жару.

Какой-то молодой парень с чумазым лицом и злобой в глазах двинулся в сторону Шимона, сжимая в руке короткую дубинку. Правая сторона лица у него опухла, глаз почти не открывался.

– Отдавай все, что у тебя есть! – Его зловонное дыхание коснулось щеки Баруха.

Шимон выхватил нож из-под накидки и приставил лезвие к горлу незадачливого грабителя. Парень выронил дубинку и отшатнулся.

– Иди ты к черту, старик, – ругнулся он. Приложив ладонь к опухшей щеке, он застонал и отступил в тень.

Шимон заметил какое-то движение справа. Там мелькнуло что-то красное. Повернувшись, он увидел взлохмаченного мальчишку в накидке из хорошей ткани. В Шимоне проснулся инстинкт охотника. Он почти ничего не успел увидеть, накидка промелькнула и исчезла, поэтому он никак не мог объяснить себе, почему вдруг испытал такое беспокойство. Словно, сам того не сознавая, учуял что-то, недоступное сознанию. Шимон пошел за мальчиком в красной накидке, пробиравшимся по узким переходам в опаленных пожаром руинах.

Мальчик остановился под готовой вот-вот обрушиться крышей и оглянулся, поспешно, будто спасавшаяся бегством крыса. Только сейчас Шимон заметил, насколько паренек был худым и тщедушным.

Барух отступил в тень. Мальчик чем-то привлек его внимание, а Шимон привык доверять инстинктам – с тех самый пор, как утратил страх.

Щуплый мальчонка в красной накидке повернулся и посмотрел в сторону Шимона. И тот возблагодарил свое чутье. Нездорово-желтая кожа и грязные лохматые волосы навсегда впечатались в его память. Теперь Шимон понял, за кем погнался. Это был тот самый мальчишка, который еще тогда, в Риме, шел за ним от рынка, где Барух продал канаты. Тогда, в другой жизни. Мальчишка, заговоривший с ним и так привлекший к нему внимание своего юродивого подельника перед церковью Сант-Анджело-ин-Пескерия. Тот самый мальчишка из банды, ограбившей Шимона.

Барух мрачно улыбнулся. Он не знал, как звали этого мелкого крысеныша. Но Шимон его узнал.

Похоже, в Венецию прибыла вся банда.

О таком счастье Барух не мог и мечтать.

Этого тщедушного мальца легко будет изловить. Можно будет его связать. Пытать. Задать ему все интересующие Шимона вопросы. А впрочем, этот мелкий поганец наверняка не умеет ни читать, ни писать. И если Шимон откроется ему, то придется убить мальчишку, чтобы он не предупредил остальных. Нет, так рисковать было нельзя. Нужно отпустить гаденыша, чтобы он привел Шимона к Меркурио.

И только тогда Барух его убьет. Как тот и заслуживает.

Шимон увидел, как мальчишка устроился в углу под навесом, словно собирался здесь заночевать. Значит, придется набраться терпения. Близился час расплаты.

Шимон сел, достал из кармана кусок не кошерной солонины и принялся жевать. Соль приятно пощипывала язык. Мужчину объял невероятный покой. Он сидел и смотрел, как мальчишка что-то крутит в руках. Что это было, разглядеть не удалось. Вскоре паренек уснул.

Когда вокруг сгустилась ночная тьма, Шимон подошел к мальчишке поближе. Его ладонь сама собой опустилась на рукоять ножа. Как приятно было бы медленно-медленно перерезать крысенышу горло, глядя ему в глаза, пока его душа расставалась бы с телом! Но пока что, напомнил себе Шимон, нужно противиться этому соблазну. Мальчишка приведет его к Меркурио.

Барух заметил, что мальчик по-прежнему сжимает в руках предмет, с которым возился перед сном. Подойдя поближе, он наклонился и увидел, что то был игрушечный зверек, у которого поворачивалась шея.

Собственно, этот мальчишка был уже слишком взрослым для таких игрушек. Значит, эта деревянная зверушка была ему дорога. О чем-то напоминала. Или о ком-то.

Мальчишка спал крепко, с открытым ртом, тонкая струйка слюны текла у него изо рта. Мучительно медленно Шимон протянул руку, задержал дыхание и улыбнулся. Его пальцы коснулись игрушки и скрутили зверьку тонкую шею. Послышался тихий хруст. Игрушка сломалась.

Судя по всему, мальчик ничего не заметил.

Шимон забрал голову зверька, а остальное вложил мальчику в руку и вновь спрятался в своем укрытии шагах в десяти от мальчика, в тени от украшенной искусной резьбой и изъеденной пожаром лестницы.

Даже при свете дня мальчик не увидит его там. А вот от внимания Шимона ничего не скроется. Он вертел в руках отломанный кусок игрушки и думал: «Твоя голова принадлежит мне».