Корабль мечты

У Бенедетты болезненно сжалось сердце. Злость Меркурио была столь же сильна, как и любовь, которую он все еще испытывал к Джудитте. Он не был холоден или безучастен. Бенедетта смотрела на него: сжал кулаки, стиснул зубы! Как же он прекрасен в своей ярости! Как красит его мука, разъедающая душу!

Бенедетта чувствовала, что Меркурио никогда не будет принадлежать ей. Да, его влекло к ее телу, его очаровывала ее чувственность. Может быть, Бенедетте удастся затащить его в постель. Но он никогда, никогда не будет так страдать из-за нее, как из-за этой проклятой еврейки.

Меркурио отвернулся от Бенедетты и подошел к окну. Он покраснел до ушей.

Девушка похлопала по лавке рядом с собой.

– Присядь.

«Значит, придется довольствоваться тем, что я разлучила их, – подумала Бенедетта. – И радоваться их боли». Большего ей не добиться.

– Расскажешь мне, что случилось?

Меркурио посмотрел на нее.

– Почему бы тебе не рассказать о случившемся своей подруге, которая так тепло к тебе относится? – прошептала Бенедетта.

«Придется довольствоваться малым. Придется привыкнуть к этому», – повторила она про себя.

– Ну же. – Девушка протянула ему руку. – Ты не одинок, помни об этом.

Медленно, точно прирученный дикий зверь, идущий к хозяйке, Меркурио двинулся вперед.

– Присядь. – Бенедетта взяла его за руку.

Юноша повиновался.

– Тебе плохо? – Она сжала его пальцы.

Меркурио понял, что у него нет больше сил держать всю эту боль в себе. Нет сил прятаться за стеной ярости. Ему было страшно. Меркурио казалось, словно бы он заперт в какой-то клетке. Хотелось сбежать, но юноша остался. Он ответил на рукопожатие Бенедетты.

– Да, мне плохо.

– Что ж, теперь я рядом.

И Меркурио почувствовал, как что-то оборвалось в нем. Ему так хотелось не сдерживаться больше, признать, что он не мужчина, а все еще ребенок. Как хорошо было бы, если бы можно было оказаться слабым. Оказаться испуганным. Возможно, тогда он избавился бы от этой боли, камнем лежавшей на его сердце. Меркурио почувствовал, как силы оставляют его, и сдался.

– Спасибо, Бенедетта, – выдохнул он.

Юноша опустил голову ей на колени и разрыдался. Он не мог больше сдерживать слезы, иначе они кровью вышли бы из его тела.

Бенедетта, торжествуя победу, смотрела прямо перед собой, а ее пальцы перебирали волосы Меркурио, распутывали их, точно нитки у марионетки.

– Теперь я рядом, – тихо повторила она, чувствуя, как Меркурио послушно прижимается к ней.

Глава 75

Вот уже несколько дней Шимон ходил вокруг моста Риальто, прочесывая местность с утра и до вечера. Здесь заключались важные сделки, проходили встречи с деловыми партнерами, производился обмен товара, да и торговцы предлагали любые изделия, от маленьких партий для повседневного использования до оптовых закупок – такие товары потом переправляли судами на Восток. Для вора не было места лучше, чем этот торговый район с его замкнутым лабиринтом переулков, площадей и соттопортего. Каждый день здесь покупали и продавали товары, здесь осуществлялись мечты и строились планы. И, конечно же, здесь воровали. Все, что можно было стянуть. Возле Риальто, в этом небольшом райончике, так и кишевшем людьми, величайшее богатство уживалось с жуткой нищетой. Попрошайки и торговцы стояли плечом к плечу в толпе, их тела, затянутые в столь разную одежду, соприкасались, их голоса, их запахи, их тепло – все это смешивалось воедино.

Шимон знал, что в этом бурлящем районе он рано или поздно встретит Меркурио.

В тот день он наблюдал копошение толпы у Джиро, банка, куда приходили все торговцы. Богатые купцы, продававшие специи и восточные ткани, шли в сопровождении верзил, которые должны были защищать своих нанимателей. Но вряд ли при таком скоплении народа это было возможно: толпа, точно повинуясь необъяснимому позыву, вдруг растягивалась или, напротив, сжималась, словно то был единый организм, и даже самый крупный из верзил ничего не мог поделать с этой силой. И вот толпа невольно отрезала купцов от их охранников, и умелый вор, окажись он неподалеку, мог бы воспользоваться таким моментом.

На заходе солнца, когда спал полуденный жар, начала остывать вода в иссушенных палящим зноем каналах, а запахи Венеции и ее людей стали сильнее, Шимон ушел от Джиро и направился к Старым торговым рядам. В последнее время он заметил, что там по вечерам, когда стройка закрывалась и рабочие расходились по домам, собирались отверженные мира сего, нищие и беззаконники.

Они забирались в руины Торговых рядов, на еще не отстроенные и даже не огороженные участки, где до сих пор видны были следы ужасного, разорившего эти места пожара.

Они селились в руинах, строя из обугленных досок, валявшихся на земле, хижины и лачуги.

Они разводили костры и собирались вокруг них стаями, препираясь из-за глотка кислого вина или куска сала, которое можно поджарить над огнем.