Корабль-призрак

– Вот вам средства, – сказала Амина, снимая с пальца бриллиантовое кольцо. – В Голландии за такое дали бы восемьсот дукатов[79]. Здешних цен я не знаю.

Отец Матиаш забрал кольцо.

– Я вернусь завтра утром и расскажу, что мне удалось сделать. Настоятельнице скажем, что вы отправляетесь на поиски своего супруга. Ни к чему ей знать истинные причины, по которым вы покидаете монастырь. До меня доходили кое-какие слухи на ваш счет, откровенно скандальные, но я уверен, что они не имеют под собою оснований.

Утром священник переговорил с настоятельницей, которая затем послала за Аминой и сказала, что в силу сложившихся обстоятельств та должна покинуть монастырь. Конечно, очень жаль, что Амина должна оставить святую обитель, но в утешение она может отведать засахаренных фруктов. Далее настоятельница благословила Амину и передала ее заботам отца Матиаша, который, как только они оказались наедине, поведал, что продал кольцо за тысячу восемьсот талеров и нашел для нее пристанище в доме старой вдовы, приплывшей в Гоа на том же самом корабле.

Попрощавшись с монахинями, Амина покинула обитель, и отец Матиаш отвел ее в новый дом, стоявший на углу площади под названием Терра ди Сабайо[80]. Священник представил Амину хозяйке дома и ушел.

Окна просторных комнат, даривших ощущение уюта, выходили прямо на площадь. Хозяйка, показав гостье ее покои, удаляться не спешила, и Амина спросила у нее:

– Что это за большой храм на другой стороне площади?

– Церковь Вознесения, – ответила хозяйка. – Там очень хорошая музыка. Если пожелаете, можем завтра сходить и послушать.

– А что за крупное здание перед храмом?

– Святая инквизиция. – Пожилая вдова перекрестилась.

Амина опять поежилась, сама не зная почему.

– Это ваш ребенок? – справилась она, когда в комнату вошел мальчик лет двенадцати.

– Да, последний из тех, что у меня остались, да хранит его Господь.

Мальчик был пригож и умен. Амина сочла полезным поскорее с ним подружиться и преуспела в своем намерении.

Глава 35

Амина только что вернулась с дневной прогулки по улицам Гоа. Она делала покупки в многочисленных лавочках на рынке и принесла купленное домой под мантильей. «Теперь, – подумалось ей, когда она села на кушетку, – за мною, хвала Небесам, никто не следит исподтишка».

– О Филип! – воскликнула она. – Где же ты, Филип? Я скоро узна́ю, у меня есть все необходимое.

В комнату ворвался юный Педро, сын вдовы, подбежал к Амине и поцеловал ее в щеку.

– Скажи, Педро, где твоя мама?

– Она ушла навестить подругу, мы дома одни. Я побуду у вас, хорошо?

– Конечно, милый. Педро, ты умеешь хранить тайны?

– Да, можете на меня положиться.

– Рассказывать я ничего не буду, но мне нужно кое-что сделать. Давай поиграем, тебе будут являться разные картины.

– Да-да, давайте!

– Обещай никому не хвастаться.

– Обещаю, клянусь Богоматерью!

– Тогда садись.

Амина разожгла угли в жаровне и поставила ее к своим ногам. Потом взяла тростниковое перо, окунула в пузырек с чернилами и начертила на бумаге несколько значков, напевая, точнее, произнося нараспев слова, которых ее юный товарищ не разобрал. Кинула на жаровню крупицы ладана и семена кориандра, так что по комнате пополз удушливый аромат благовоний; усадила Педро перед собой на стульчик и обхватила пальцами правую руку мальчика. Начертила на его руке квадрат с загадочными письменами по сторонам, а посредине налила толику чернил. Получилось этакое черное зеркальце размером с полукрону.

– Все готово, – проговорила она. – Скажи, Педро, что ты видишь в зеркале?

– Свое лицо, – ответил мальчик.

Амина добавила ладана, отчего комнату заволокло дымом, и снова принялась читать нараспев.

– Туршун, турио-шун, приди, приди! Явитесь, слуги этого имени, откройте завесу и не лгите!

Ножницами она разрезала бумагу со знаками надвое, взяла одну половину и уронила на жаровню, продолжая держать мальчика за руку.

– А что теперь ты видишь, Педро?

– Вижу мужчину, который гребет веслом. – Педро явно испугался.

– Не бойся, Педро, это не все. Он перестал грести?

– Да, перестал.

Амина пробормотала какие-то таинственные слова и бросила на жаровню вторую половину бумажного листа.

– Педро, скажи громко: «Филип Вандердекен, покажись!»

– Филип Вандердекен, покажись! – повторил мальчик, дрожа всем телом.

– Скажи, что ты видишь, Педро. Говори правду! – потребовала Амина.

– Я вижу мужчину. Он лежит на песке. Мне не нравится эта игра!

– Ну же, Педро, я дам тебе сластей. Как одет этот мужчина, ты видишь?

– Короткая куртка… Белые штаны… Он оглядывается… Вынимает что-то и целует…

– Это он, он! Он жив! Небо, благодарю тебя! Смотри, мальчик, смотри!

– Он встает. Мне не нравится игра. Мне страшно, сеньора!

– Не бойся.

– Мне страшно! – Дрожащий Педро опустился на колени. – Прошу, отпустите меня!

Он перевернул ладонь, чернила вылились на пол, ворожба разрушилась, и Амина не смогла узнать больше ничего. Она успокоила мальчика, задобрила сластями, снова заставила пообещать, что он никому ничего не расскажет. Следовало дождаться, пока Педро забудет свой страх и вновь захочет поиграть.

– Мой Филип жив! Матушка, спасибо тебе, спасибо!