Корабль-звезда

– Отовсюду в Чаше видно. Там говорится, что Птиценарод смешал с пылью собственную родину. Они допустили ошибку, случайно уничтожили своих кровных предков. Это в сообщении было. В послании со звезд. Капитан, пожалуйста, объясните, как так получилось, что звезда послала сообщение?

Редвинг колебался мгновение, решая, откровенничать ли с пальцезмейкой, но выбора не было: он хотел узнать то, что поняла Штирк.

– Ты знаешь, что такое звезда? Это солнце, вроде вашего, но гораздо дальше. У звезд есть миры, не Чаши, а крутящиеся шары. Мы получили послание с одного такого мира, с Глории. Мы не сумели его полностью расшифровать, и передача еще не закончилась.

– Силы прочли, – сказала Штирк. – Ваши беглецы от вас приняли, передали силам, а силы прочитали. Теперь нам рассказывают. Фистер хочет пойти всем вашим сообщить, на главную палубу. Это правда? Птиценарод уничтожил свою родину?

Редвинг усмехнулся.

– С их-то самомнением – вполне возможно! Они себя повелителями творения мнят. Хорошо, я другим передам, и мы еще покопаемся в глорианском сообщении. Но да, вполне возможно.

Когда Редвинг отыскал Фреда Ояму и гигантскую пальцезмейку, те корпели за дисплеями на мостике. Голова и хвостовые пальцы Фистера извернулись к самому экрану, чужак что-то быстро набирал.

– Да-да, – говорил Фред, – да-да-да…

– Фред?

– Да, сэр, – даже не обернулся Фред. – Если мимо меня посмотрите… видите вон то звездное поле? И синюю точку? Точка – это Чаша. Звезды движутся тоже. Я уже два раза прокрутил. Чаша покинула Солнечную систему в юрском периоде, потом осторожно посетила другие звезды – не так быстро двигалась, как теперь. И вернулась, где-то на мел-палеогеновой границе. Если я правильно оценил шкалу времени, то при этом втором появлении Чаша нарушила своей массой орбиты некоторых комет. Ну и вот.

– Что-о?

– Время совпадает. Они столкнули на Землю комету, убийцу динозавров.

Фистер добавил:

– Великий позор. Много миров успело расцвести и умереть, а они это скрывали до сих пор.

– Господи, – вырвалось у Редвинга.

Фистер тихо, без всякого выражения проговорил:

– Но больше не смогут. Все узнают. Они убили своих генетических родичей. Силы всем про это расскажут.

32

Тананарив понимала, что лучше соглашаться с огромной тяжеловесной зверюгой – Мемор. Она научилась воспринимать Птицу как своеобразный разумный аналог слона, с таким же тяжелым чувством юмора.

– Да, остроумно сказано, – заставила она себя ответить.

– Рада, что ты понемногу проникаешься нюансами нашей натуры, – сказала Мемор. Вероятно, сарказм им неизвестен, не говоря уж об иронии. Тананарив знала, что сама Мемор находит свое высказывание забавным: это было заметно по тому, как сотрясалась ее туша.

– Больше всего меня впечатляют здешние чудеса, – Тананарив решила сменить тему разговора на более приятную. Мемор и Бемор – огромные и странные, но им нравилось, когда Тананарив отыгрывала роль потрясенной их величием приматки. К Асенат подход найти сложнее; Тананарив она в основном игнорировала, если не считать редких злобных взглядов. А также старательно рассчитанных вонючих выдохов и кислых пуков.

Они стояли в толпе из нескольких сотен приземистых гуманоидов, которые ровными, чинными кольцами выстроились вокруг Птиц. Тананарив наблюдала за этими чужаками с интересом: то были первые встреченные ею здесь гуманоиды; она пыталась расшифровать выражения волосатых лиц, понять, что происходит. За спинами гуманоидов возвышалась башенка, в которую был вделан какой-то круглый предмет: до нее только сейчас дошло, что это не то глаз, не то камера, внимательно отслеживающая происходящее.

Асенат отдавала приказы почтительно внимавшим гуманоидам. Впервые услышав ее гулкий голос, Тананарив не сдержала дрожи. Прислушиваясь к разговорам Птиц между собой, она улавливала крохи смысла, но длинные фразы, исходившие от Асенат, больше напоминали заклинания.

Тананарив поинтересовалась у Мемор:

– Это какой-то ритуал?

– Ты весьма наблюдательна. Она убеждает кахалланцев, что силы и люди, ускользнувшие от них, вскоре будут возвращены в плен. Никаких санкций применительно к кахалланцам не предвидится.

– А что это про их… детей?

– Ничего важного. Кахалланцы теряют много яиц, пожираемых хищниками. Они просят нас, чтобы мы отогнали пожирателей.

– Вы так поступите?

– Мы не вмешиваемся в естественные процессы регуляции. Природа и сама неплохо справляется.

– Вы же раньше мне говорили, что Народ властвует над природой.

Перья Мемор сверкнули янтарным и синим, что, вероятно, означало у нее приятное удивление.

– Именно так. Но мы, конечно, правим на расстоянии. Народ уже давно установил динамическое равновесие, основанное на регуляции численности хищников и добычи в определенных пределах.

– Значит, эти… кахалланцы… не вымрут?