– Похоже, у них такие же воронки для прямоточника, что и у нас. Но, разумеется, меньше.
Клэр вызвала картинку с телескопа, каким ранее воспользовалась Бет, и показала маленькие порхающие точки.
– Менее сотни метров в поперечнике, – сказала она. – Цилиндрической формы, сигнатура ионного двигателя.
– Возможно, они нас прежде не принимали всерьез, – предположил Редвинг. – Рефлексы заторможены.
– Нет, – ровным голосом проговорил Карл. – Мы что-то упускаем из виду.
Корабль стонал и скрипел, дергался и дрожал, длинные раскатистые басовые ноты перекатывались по палубам. Все молчали, а Редвинг прислушивался к своему звездолету. Команда работала в поте лица, пытаясь уточнить характеристики ревущей Струи, которая в этот момент насыщала топливом воронку таранника и камеры термоядерного сгорания. Корабельные артилекты тоже работали, но редко давали о себе знать или просили внимания. Их таланты спроектировали и натренировали не для игры воображения и быстрой реакции на нечто новое, а для монотонной работы. Неприятную тишину нарушил негромкий голос Бет, глядевшей на экраны.
– Ударная волна вытесняет Струю за пределы Свища… Удар по мембране. На большой скорости.
Все развернулись и увидели это – в максимальном приближении. Бет использовала оранжево-желтую цветовую кодировку для плазмы и запаздывающих полей, и комки нитей этих цветов указывали место удара Струи по атмосферной пленке Чаши. В космос улетучивались газовые метелки и заметные в обычном диапазоне жемчужные фонтаны. Редвинг понимал, что это означает. Высокоэнергетическая плазма, ранее скованная чехлами магнитных полей, полосовала длинноцепные органические молекулы граничной пленки, разделявшей множество секций Чаши и удерживавшей над обитаемыми зонами значительные количества воздуха. Все эти зоны теперь охватит буйство освобожденных плазменных фурий.
Он попытался представить, каково сейчас обитателям Чаши там, внизу, и тут же принудил себя отогнать эти мысли. Палубу сотряс гулкий удар, донесшийся за сотни метров по всей длине корабля.
– Плотность массопотока плазмы возрастает, – сказала Бет. – У нас снова блокировка выхлопа.
– Раньше тоже так начиналось, – сказал Карл. – Для разряда в воздухе нужны…
– Мегавольты, – бросила Клэр. – Ясно. Если это случится, лежите ровно. Поднимете голову – сразу током стукнет и поджарит.
– Думаешь, оно… они… пытаются убить нас? – спросила Бет. – Это может быть попытка общения.
– Странный способ поговорить, – сказал Редвинг.
– Наверное, в отместку за то, что мы в Струю полезли, – сказал Фред. Он вошел так тихо, что на мостике никто не заметил его появления.
– У нас на корпусе индуктивные эффекты усиливаются, – доложила Бет. – Похоже на альфвеновскую рябь в полях воронки. Сильные электрические…
У Редвинга волосы встали дыбом, и он кинулся на палубу.
Полетели искры. Все бросились на пол и замерли. Воздух рассекла яркая желтовато-белая молния. За нею новые, еще и еще. Электрические дуги выгибались из стороны в сторону, расщеплялись, прочерчивая желто-зелеными нитями резкий контур…
– Человеческая фигура! – воскликнул Фред с пола. – Они рисуют наше изображение. Они знают, кто мы такие.
Фигура колыхалась и дрожала в наэлектризованном воздухе мостика. Она была похожа на скверный шарж: ноги вытянуты, руки свисают по бокам, голова качается, ладони, поначалу распростертые, сжимаются в кулаки, все тело трясется, как под бичом. Потом разряд зашипел, сверкнул, и фигура пропала.
– Как думаете, они нас видят? – спросила Бет.
– А кто
Фигура проявилась опять. Очерченный желтыми и оранжевыми линиями контур потрескивал, колыхался и искрил.
– Дайте-ка я… – Клэр осторожно подняла руку в пахнущий гарью воздух. Долгое мгновение… затем фигура тоже шевельнулась – медленно, подергиваясь и сотрясаясь, теряя четкость в ногах. Подняла левую руку зеркальным отражением Клэр, поднявшей правую. Воздух вокруг танцующего желтого контура зарябил. Рука согнулась, покачалась, ладонь… расщепилась. Вырос большой палец, вытянулся, налился красным и сжался. За ним налилось цветом все трескучее изображение: кожа стала ярко-желтой, опаленной, сморщенной. Формировались черты лица, с натугой начали проявляться рот и глаза цвета бледной слоновой кости. Электрический туман замерцал, словно вот-вот должен был последовать пробой.
Клэр медленно согнула пальцы.
Пальцы электрической фигуры тоже задергались, окутанные восково-шафрановым сиянием. Тело неуверенно закачалось в воздухе, сохраняя приблизительную форму; теперь все контурные ярко-желтые линии сфокусировались на мерцающей, желтой, словно обожженной руке.
– Давайте попробуем просигнал… – начал Редвинг.
Хлопнул воздух. Все пропало, сохранился лишь резкий неприятный запах, от которого покалывало в носу.