Корни

Почти каждое утро Ной здоровался с ним с таким торжественным видом и достоинством, что Кунта сразу же вспоминал народ джолофов. В Африке говорили, что если джолоф поздоровался с тобой утром, то он израсходовал последнее доброе слово на день. Но хотя они почти не общались, Ной Кунте нравился. Он видел в нем себя в том же возрасте. Ной был очень серьезным, ответственно относился к работе и своему делу, мало говорил, но все подмечал. Кунта часто замечал, что Ной ведет себя точно так же, как он – стоит и спокойно наблюдает, как Киззи и мисси Анна носятся по плантации. Однажды, глядя из дверей амбара, как девочки с хихиканьем и криками скачут по заднему двору, Кунта заметил, что возле хижины Като стоит Ной – и тоже смотрит. Их взгляды встретились, они посмотрели друг на друга – и оба отвернулись. Кунте стало интересно, о чем подумал Ной, и он был уверен, что и мальчик чувствует то же самое. Откуда-то Кунта знал, что они оба думают об одном и том же. Ною исполнилось десять, он был на два года старше Киззи. Но разница в возрасте была не так велика, чтобы ею можно было объяснить, почему они не подружились и никогда не играли вместе, хотя были единственными детьми рабов на плантации. Кунта заметил – проходя мимо, они оба делают вид, что не замечают друг друга. Он не мог понять, почему это так. Неужели они уже начали понимать, что домашние рабы и работники в поле никогда не общаются друг с другом?

Как бы там ни было, Ной проводил дни с рабами в поле, а Киззи мыла, протирала, полировала медь и каждый день убиралась в спальне массы, а Белл потом приходила проверить с палкой из дерева гикори. По субботам, когда обычно приезжала мисси Анна, Киззи каким-то чудом успевала справиться со всеми обязанностями вдвое быстрее, и весь оставшийся день девочки играли, расставаясь только в полдень, если масса приезжал обедать домой. Тогда масса и мисси Анна обедали в столовой, Киззи стояла за ними, осторожно помахивая пышной веткой, чтобы отогнать мух, а Белл суетилась, подавая еду и присматривая за девочками. Она всегда заранее предупреждала обеих:

– Только попробуйте захихикать при массе! Я вам обеим задам трепку!

Кунта уже устал делить свою дочку с массой Уоллером, Белл и мисси Анной. Он старался не думать о том, что ее заставляют делать в большом доме. Когда приезжала мисси Анна, он большую часть времени проводил в амбаре. Он всей душой ждал воскресенья. После церковной службы мисси Анна всегда отправлялась домой с родителями. А масса Уоллер или отдыхал, или проводил время со своими друзьями в гостиной. Белл вместе с тетушкой Сьюки и сестрой Мэнди отправлялась на еженедельное собрание Иисуса. И Кунта мог провести пару драгоценных часов наедине с дочерью.

Когда погода была хорошей, они отправлялись гулять – обычно вдоль увитой лианами изгороди, где он девять лет назад придумал для своей девочки имя «Киззи». Когда их никто не видел, Кунта брал маленькую, нежную ручку дочери в свою шершавую ладонь, и они шли к маленькому ручейку, усаживались там под развесистым деревом и съедали то, что Киззи приносила из кухни, – обычно холодные масляные бисквиты с черничным вареньем, которое Кунта просто обожал. Им было так хорошо вместе, что поначалу они даже не разговаривали. Разговоры начинались уже после еды.

Больше всего говорил Кунта, а Киззи перебивала его вопросами, которые всегда начинались с «почему». Но однажды Кунта и рта раскрыть не успел, как Киззи выпалила:

– Хочешь знать, чему меня вчера научила мисси Анна?

Кунте не хотелось ничего знать об этом хихикающем белом существе, но, не желая обижать свою Киззи, он ответил:

– Я слушаю.

– Питер, Питер, тыкв любитель, – с выражением прочитала Киззи, – взял жену себе и спрятал в тыквы рыжей кожуру, чтобы не прятаться в нору.

– Что это? – удивился Кунта.

– Тебе нравится? – спросила Киззи.

Кунта подумал, что от безумной мисси Анны ничего стоящего ждать не следует.

– Ты прочитала это очень хорошо, – осторожно сказал он.

– Тебе ни за что не прочитать это так же хорошо! – подмигнула отцу Киззи.

– Я и пытаться не буду!

– Ну же, паппи, прочитай это для меня! Ну разочек!

– Отстань от меня с этими глупостями!

Отвечая, Кунта постарался выглядеть более сердитым, чем чувствовал себя на самом деле. Но Киззи продолжала приставать, и в конце концов, чувствуя себя страшно глупо от того, что дочь обвела его вокруг пальца, он неловко попытался повторить дурацкие строчки – только чтобы она от него отстала.

Прежде чем Киззи заставила его повторить стишок снова, Кунте пришло в голову, что он может прочитать ей что-то другое – может быть, несколько стихов из Корана, чтобы она узнала, как это прекрасно. Но потом понял, что эти строки будут иметь для нее смысла не больше, чем стишок про Питера для него. И тогда он решил рассказать ей историю. Киззи уже слышала про крокодила и мальчика, поэтому теперь Кунта выбрал сказку про ленивую черепаху, которая уговорила глупого леопарда подвезти ее, сказав, что она слишком слаба, чтобы идти.

– Откуда ты берешь все эти истории? – спросила Киззи, когда он закончил.