Корни

Кунта годами старался держаться подальше от аукционов рабов – с того самого дня, когда молодая африканка так жалобно молила о помощи. Но через несколько месяцев после разговора с Като и Скрипачом он привез массу на городскую площадь как раз в тот момент, когда начинался аукцион.

– Смотрите, смотрите, джентльмены Спотсильвании! Я предлагаю вам лучших ниггеров, каких вы только видели в своей жизни!

Аукционер зазывал покупателей, а его крепкий молодой помощник вывел на помост старую рабыню.

– Отличная повариха! – начал торг аукционер.

Но тут черная стала кричать, обращаясь к белому мужчине в толпе:

– Масса Филипп! Филипп! Неужели вы забыли, что я работала на вашего отца, когда вы и ваши братья были еще малышами! Да, теперь я старая и мало что могу! Но, пожалуйста, ради Бога, купите меня! Я все для вас сделаю, масса Филипп! Пожалуйста, не дайте им забить меня до смерти где-нибудь на Юге!

– Останови экипаж, Тоби! – приказал масса.

Кунта похолодел. Он остановил лошадей. Почему масса Уоллер вдруг заинтересовался аукционом, ведь он никогда не ходил в такие места? Он хочет кого-то купить? Или приценивается? Или он остановился из-за криков этой женщины? К кому бы она ни обращалась, ответа она не дождалась. Толпа все еще хохотала, когда торговец купил ее за семьсот долларов.

– Спаси меня, Господь! Иисус, Боже, помоги мне! – кричала она, когда черный помощник торговца гнал ее к загону с рабами. – Убери от меня свои черные руки, ниггер!

Толпа хохотала, а Кунта закусил губу, скрывая слезы.

– Призовой жеребец, джентльмены!

На помост вывели молодого чернокожего. Глаза его метали молнии. Выпуклая грудь и все мускулистое тело были исполосованы красными шрамами от недавней порки.

– Этого нужно лишь приручить! Он быстро поправится! Он может пахать, словно мул! Соберет вам в любой день четыреста фунтов хлопка! Посмотрите-ка на него! Настоящий жеребец – если ваши кобылы еще не приносят каждый год, значит, будут приносить! Настоящее сокровище!

Закованного юношу купили за полторы тысячи долларов.

У Кунты помутилось в глазах, когда на помост вывели рыдающую мулатку с ребенком.

– Двое по цене одного! Один бесплатно! Отличное предложение! – кричал аукционер. – Сегодня младенцев продают за сотню долларов, как только они начинают дышать!

Женщину купили за тысячу долларов.

Когда появилась следующая, Кунта чуть не лишился чувств. Юная чернокожая девушка вышла на помост в цепях. Цвет ее кожи, черты лица – все напоминало Киззи, только чуть старше! И чтобы у Кунты не осталось никаких сомнений, аукционист принялся нагонять цену:

– Отличная, вымуштрованная горничная – или первоклассная племенная кобыла, если нужно! – Аукционист пошло подмигнул.

Предлагая покупателям присмотреться, он распустил шнурок на горловине мешковатого платья девушки, и оно упало к ее ногам. Девушка залилась слезами. С криком она попыталась прикрыться руками. А толпа улюлюкала и хохотала. Несколько мужчин пробились вперед, чтобы пощупать молодое тело.

– Достаточно! Поехали отсюда! – скомандовал масса буквально за мгновение до того, как Кунта чуть не сделал этого сам.

Они ехали домой, и Кунта почти не видел дороги. В голове у него мутилось. А что, если бы эта девушка была его Киззи? А эта кухарка – его Белл? Вдруг их продали бы, и он никогда бы их не увидел? Или продали бы его? Это было слишком ужасно, чтобы думать об этом – но он не мог думать ни о чем другом.

Прежде чем экипаж подъехал к большому дому, Кунта интуитивно почувствовал, что что-то не так. Был теплый летний вечер, но он не увидел ни одного раба на улице. Никто не прогуливался и не сидел возле хижин. Высадив массу, Кунта быстро распряг лошадей и поставил их в стойла, а потом направился прямо на кухню. Он знал, что Белл должна готовить массе ужин. Она не услышала, как Кунта вошел, пока он не спросил от двери:

– С тобой все хорошо?

– О, Кунта! – Белл повернулась, глаза ее расширились от страха, и она выпалила: – Здесь был работорговец! – А потом уже тише добавила: – Я услышала свисток Като с поля и подбежала к окну. Я сразу увидела этого хлыща – стоило ему соскочить с лошади, как я сразу почуяла, кто это такой! Господь милосердный! Я открыла дверь, когда он уже стоял на крыльце. Он хотел увидеть моего массу или миссис. Я сказала, что миссис на кладбище, а масса – доктор, и он ездит к больным и не говорит, в какое время ночи вернется. Он осмотрел меня всю с головы до ног, велел передать массе карточку и пообещал еще вернуться. Я побоялась не отдавать карточку массе – и просто положила ему на стол.

– Белл! – раздалось из гостиной.

Белл чуть ложку не уронила.

– Подожди, – прошептала она, – я скоро вернусь.

Кунта ждал. Он затаил дыхание, ожидая худшего. Но Белл вернулась и вздохнула с облегчением.

– Масса велел подать ужин пораньше! Карточка со стола, где я ее положила, исчезла, но он ничего об этом не сказал! Я тоже промолчала!

После ужина Белл пересказала все, что произошло после предупредительного свистка Като, работникам в поле. Тетушка Сьюки заплакала:

– Господи, ты думаешь, масса собирается кого-то продать?