Корни

Все с тревогой ждали появления мисс Малицы.

– При мне они ни о чем таком не говорили, – сказала она. – Наверное, все дело в старой миссис. Но все равно, мне не нравится, как выглядит этот тип! Я много таких видела – глазки бегают, а сам притворяется!

Черные пристально следили за окнами большого дома. По движению ламп стало ясно, что миссис Ли покинула мужчин в гостиной и поднялась к себе в спальню. Лампа в гостиной все еще горела, когда последние черные сдались и разошлись по хижинам, страшась утра.

Матильда отозвала кузнеца Тома в сторону еще до завтрака.

– Том, у меня не было времени вечером поговорить с тобой наедине, да и пугать всех до смерти не хотелось. Но Малица слышала, что массе нужно платить по закладным на дом, а она отлично знает, что у них нет ни пенни! Я нутром чую, что этот белый – торговец ниггерами!

– Я тоже, – просто ответил Том и замолчал. – Мамми, может быть, у другого массы нам будет лучше? Конечно, если мы сможем остаться вместе – вот что меня тревожит больше всего.

Из хижин стали выходить другие, и Матильда быстро убежала, чтобы никого не тревожить этим разговором.

Миссис Ли сказала мисс Малице, что у нее болит голова и завтракать она не будет. Масса и его гость плотно поели, а потом стали прогуливаться по двору, оживленно беседуя. Они обошли весь дом, хозяйственный двор и дошли до кузницы, где Том накачивал самодельные меха. Желтые искры летели из печи, где нагревались два плоских листа железа, из которых он собирался сделать дверные петли. Несколько минут мужчины стояли и наблюдали, как Том длинными щипцами хватает красные листы железа и кидает на наковальню. Он умело прижал их к пруту, закрепленному на наковальне, сформировал проем для петель и проделал три отверстия для винтов. Потом взялся за холодный короткий резец и любимый самодельный молоток весом в четыре фунта. Придавая петлям форму, заказанную клиентом, он словно не замечал присутствия наблюдателей.

– Он хороший кузнец, на мой взгляд, – как бы невзначай заметил масса Ли.

Его гость что-то согласно буркнул. Обойдя всю кузницу, он изучил образцы работ, свисавшие с гвоздей и крючков, а потом обратился прямо к Тому:

– Сколько тебе лет, парень?

– Скоро будет двадцать три, сэр.

– А сколько у тебя детей?

– Я еще не женат, сэр.

– Такому большому и крепкому парню не нужна жена, чтобы заделать детей!

Том ничего не ответил, подумав о том, сколько детей белых мужчин живут теперь в хижинах рабов.

– Может быть, ты из религиозных ниггеров?

Том чувствовал, что мужчина пытается разговорить его не без причины – почти наверняка приценивается к нему, чтобы купить. Он ответил, стараясь говорить спокойно:

– Думаю, масса Ли сказал вам, что мы здесь живем семьей: моя мамми, бабушка, братья и сестры. Мы все верим в Господа и знаем Библию, сэр.

Мужчина подозрительно прищурился:

– И кто же из вас читает Библию остальным?

Том не собирался говорить зловещему незнакомцу, что и бабушка его, и мамми умеют читать.

– Мы все росли, слушая Писание, и теперь многое помним наизусть, сэр.

Мужчина явно расслабился и вернулся к прежней теме:

– Как думаешь, справишься с кузницей на большой плантации?

Том чуть было не взорвался, почувствовав, что вопрос о его продаже уже решен. Но ему нужно было убедиться, что и семья его тоже является частью сделки. Гнев его достиг предела, но он все же сдержался:

– Сэр, мы все можем выращивать урожай и делать все, что нужно на плантации…

Масса и его гость, не говоря больше ни слова, направились к полям. И тут из кухни прибежала мисс Малица.

– Что они говорили, Том? Миссис от меня глаза прячет!

Стараясь сдержаться, Том ответил:

– Похоже, мисс Малица, он собирается продать, может быть, всех нас, а может, только меня одного.

Мисс Малица заплакала. Том осторожно погладил ее по плечу:

– Мисс Малица, не нужно плакать! Я уже говорил мамми, что на новом месте может быть лучше, чем здесь…

Но как Том ни старался, старая кухарка плакать не перестала.

Вечером все вернулись с поля мрачными и подавленными. Женщины не переставали плакать. Все пытались рассказать, как масса и его гость наблюдали за ними за работой и чужак задавал всем вопросы. Никто не сомневался, что речь идет о продаже.

Ночью, когда трое белых из большого дома не могли слышать криков ужаса и страдания из хижин рабов, семнадцать черных дали волю своему горю. Уже не только женщины, но и мужчины хватали и обнимали друг друга, понимая, что могут расстаться навсегда. Все неудержимо плакали.

– Господи, защити нас от этого зла! – с пронзительными криками молилась Матильда.

На следующее утро Том позвонил в утренний колокол с тяжелым предчувствием.

Старая мисс Малица проковыляла мимо него к большому дому – пора было готовить завтрак. Но уже через десять минут она вернулась к хижинам. Лицо ее было залито слезами.

– Масса велел никому никуда не ходить. Когда он закончит завтракать, все должны собраться здесь…

Напуганные черные собрались, где было приказано. Даже старого и больного дядюшку Помпея вынесли из хижины…