Корни

– Белые прыгали от радости и хохотали, узнав, что президент Линкольн рыдал как младенец при известии о смерти друга, – рассказывал Том мрачным родственникам.

К концу 1861 года, когда округ Аламанс уже отправил двенадцать полков на поле сражения, Том почти перестал рассказывать об услышанном, потому что новости повергали всех в тоску – и его самого в том числе.

– Судя по всему, Господь не хочет, чтобы мы стали свободными! – сказала Матильда, глядя на печальные лица детей. – Похоже, мы всю жизнь так и проживем!

Ей никто не ответил, а потом Лили Сью, кормившая болезненного Урию, воскликнула:

– Хватит говорить о свободе! У меня уже никаких надежд не осталось!

Весной 1862 года к дому Мюрреев подскакал всадник в серой форме конфедератов. Приглядевшись, Том узнал бывшего шерифа округа Кейтс, хозяина продуктовой лавки, из-за которого Цыпленку Джорджу пришлось уехать из штата. С растущей тревогой Том смотрел, как Кейтс спрыгивает с лошади и скрывается в большом доме. Вскоре в кузницу прибежала Матильда. Том сразу почувствовал ее тревогу.

– Масса зовет тебя, Том. Он разговаривал с этим гадким массой Кейтсом. Как думаешь, что им нужно?

Том не знал. От клиентов он слышал, что многие плантаторы берут рабов с собой в армию или отправляют на военные работы – особенно плотников, кожевенников и кузнецов. Ему не хотелось волновать мать, и он спокойно ответил:

– Сам не знаю, мамми. Наверное, лучше всего будет пойти и узнать.

С тяжелым сердцем Том направился к большому дому.

– Том, ты знаешь майора Кейтса.

– Да, сэр.

Том не смотрел на Кейтса, а тот буравил его взглядом.

– Майор Кейтс командует новым кавалерийским полком, который стоит у железнодорожных мастерских. Ты нужен им, чтобы подковывать лошадей.

Том сглотнул и словно чужим голосом спросил:

– Масса, это значит, что я иду на войну?

Ответил ему Кейтс:

– Никакие ниггеры вместе со мной воевать не будут! Они сбегут от первого же взрыва! Нам нужно, чтобы ты подковывал лошадей в тренировочном лагере.

– Да, сэр, – с облегченим ответил Том.

– Мы с майором все обсудили, – продолжил масса Мюррей. – Будешь неделю работать в лагерях, неделю здесь – пока война не кончится, а кончится она, думаю, быстро. – Посмотрев на майора Кейтса, он спросил: – Когда ему приступать?

– Завтра утром, если вы не против.

– Конечно, нет, – резко ответил мистер Мюррей. – Это наш долг перед Югом!

Он явно был рад возможности помочь армии южан.

– Надеюсь, ниггер знает свое место, – сказал Кейтс. – Армия – это ему не плантация.

– Уверен, Том знает, как вести себя. Сегодня вечером выпишу ему подорожную, дам мула, и завтра утром он будет у вас.

– Отлично! – Кейтс поглядел на Тома. – Подковы у нас есть, но инструмент возьми. Нам нужна быстрая и хорошая работа. Мы не можем тратить время попусту!

– Да, сэр!

Погрузив на мула наскоро собранные инструменты для ковки лошадей, Том направился к железнодорожным мастерским. Там, где раньше рос небольшой лесок, теперь выстроились длинные ряды палаток. Подъехав ближе, Том услышал отрывистые команды и грохот мушкетных выстрелов. Увидев, что к нему скачут военные, он остановился.

– Ты что, не видишь, что это армия, ниггер? – рявкнул один из солдат. – Куда направляешься?

– Майор Кейтс велел мне приехать подковывать лошадей, – нервно ответил Том.

– Кавалерия вон там, – указал второй солдат. – Поезжай, пока тебя не подстрелили!

Пришпорив мула, Том поднялся на небольшой холм и увидел четыре ряда всадников, занимавшихся маневрами. За офицерами, отдающими приказы, он разглядел майора Кейтса верхом на лошади. Заметив Тома, майор сделал жест рукой. Конный солдат поскакал прямо к нему. Том остановил мула и стал ждать.

– Ты ниггер-кузнец?

– Да, сэр.

Солдат указал на палатки вдали:

– Будешь жить и работать вон там. Как только устроишься, будем присылать тебе лошадей.

Подковывать армейских лошадей приходилось с рассвета до заката. Всю первую неделю лошади шли непрерывным потоком. Том подковывал их до тех пор, пока копыта не начинали расплываться у него перед глазами. Краем уха он слышал, что янки терпят поражение во всех боях, и это его по-настоящему мучило. Домой он вернулся усталым и расстроенным. Теперь ему предстояло неделю работать на обычных клиентов массы Мюррея.

Женщин он нашел в страшном волнении. Всю ночь и утро они искали болезненного сына Лили Сью, Урию. Лишь перед самым приездом Тома Матильда, подметавшая парадное крыльцо, услышала странные звуки. Поискав немного, она обнаружила под большим домом несчастного, голодного, зареванного мальчика.

– Я просто пытался послушать, что масса и мисси говорят об освобождении ниггеров, – сказал Урия, – но оттуда вообще ничего не слышно.

Матильда и Ирена утешали смущенную и расстроенную Лили Сью – ее странный сын снова устроил такую суматоху. Том помог успокоить Лили Сью, а потом рассказал родным про неделю работы в военных лагерях.

– Ничего утешительного я не слышал и не видел, – сказал он.

Ирена пыталась хоть как-то развеселить его, но тщетно.

– Я не была свободной, – сказала она, – и не очень-то хотелось.