Корни Гедониста (СИ)

— Сын мой, — произнес Орофер дрогнувшим от нежности голосом. — Мой гордый, честолюбивый сын, неужели ты думал, что я позволю этому ничтожному эсгаротскому полукровке занять твое место? Из жалости и милосердия я забрал его из зловонного болота, где он вырос, и привез его тебе как преданного слугу, а не как соперника… — Орофер пытался погладить Трандуила по щеке, но тот упрямо отстранялся. Стараясь не заискивать перед сыном и сохранять властный, покровительственный тон, Орофер продолжал: — Мой наивный принц, ты боишься, что бастард оспорит твое право на престол? Ты — мой законный наследник, мой единственный наследник, гордость моего дома, — а он всего лишь дитя продажной женщины из Эсгарота. Я никогда не назову его своим сыном. Ну же, Трандуил, довольно детских обид. Взгляни на меня, — Орофер взял принца за плечи, мягко заставляя его повернуться.

Трандуил скинул руки отца со своих плеч. Взглянул ему в лицо пронзительным взглядом — Орофер понял: не простит.

— Право на престол? Право на престол?! — повторил принц, смаргивая злые слезы. — Ты думаешь, меня волнует лишь это?! Думаешь, из-за какого-то трона я стал бы… так… — Трандуил осекся. Орофер с умилением заметил, что у сына задрожали губы — совсем как в детстве, когда в наказание за шалость маленького принца оставляли без десерта.

— Не из-за трона? Тогда из-за чего? — Орофер вновь обнял Трандуила за плечи и притянул к себе. Трандуил отталкивал его, отворачивался, чтобы отец не увидел навернувшихся на глаза слез, но Орофер и не думал выпускать принца из крепких объятий.

— Из-за чего же? Скажи, — шептал ему Орофер и улыбался — и эта его снисходительная улыбка (будто принц всё еще был ребенком, будто его жестокая обида — всего лишь детские капризы!) глубоко оскорбляла и сердила Трандуила. Он не хотел отвечать — он упорно молчал и увертывался от губ отца. А тот целовал лоб принца, его волосы, теплый висок, ресницы, кончик уха; прижимал Трандуила к себе, гладил его, шепча что-то успокаивающе-ласковое — и от этого шепота, от этих жарких беспорядочных поцелуев по телу Трандуила разливалась предательская слабость. Он шел в королевскую опочивальню с твердым намерением держаться стойко и непоколебимо до самого конца, крепился, повторял про себя заранее подготовленную, тысячу раз произнесенную принцем в своих мыслях, тщательно продуманную, надменную речь… А вместо этого еле сдерживается, чтобы не обвить руками шею отца и не ответить на его поцелуи со всей страстью, на которую только был способен.

— Скажи… из-за чего… скажи… — всё шептал ему Орофер, распаленный не меньше сына. — Скажи это, Трандуил…

И принц, наконец, сдался.

— Из-за тебя! Из-за тебя, отец… — выдохнул он в губы Ороферу — и поцеловал его, только сейчас осознавая, как отчаянно не хватало ему этих жестких губ и обжигающих поцелуев.

Своим признанием Трандуил словно переступил некую черту, за которой уже не было обид и упреков, уязвленной гордости и отцовского гнева — лишь страсть, могучая и всепоглощающая. Орофер подхватил сына на руки. Сами того не заметив, они рухнули на постель, срывая одежды с себя и друг с друга. Трещала дорогая ткань, сыпались драгоценные пуговицы. В тишине опочивальни раздавалось тяжелое дыхание, стоны и звуки поцелуев. Орофер и Трандуил обнимали друг друга так, словно страшились отпустить. Принц целовал отца, кусал его до крови, царапал кожу — мстил за нанесенное ему оскорбление — и Орофер позволял ему это. Сегодня ночью король был готов позволить своему сыну всё. Он сжимал Трандуила в объятиях, ощущая, как сильное и в то же время такое хрупкое тело принца горит и содрогается от желания — и сходил с ума при мысли, что еще немного, и он, Орофер, потерял бы своего возлюбленного навсегда… Сердце короля сжалось от ужаса. Отстранившись от Трандуила, он взглянул в раскрасневшееся, еще более прекрасное лицо сына и сказал ему:

— Я люблю тебя, Трандуил.

— Я тоже люблю тебя, отец, — эхом отозвался принц. Он вновь притянул Орофера к себе — и, глядя друг другу в глаза, они занялись любовью.

========== 20. Дерзкий мальчишка ==========

Скользкими от масла пальцами Трандуил направил в себя член Орофера. На несколько мгновений Орофер перестал дышать. Как зачарованный он смотрел на сына, который медленно, закрыв глаза, опускался на его член. Они так и не погасили светильники, и сейчас фигура принца тонула в золотом сиянии: золотом переливались его локоны, золотом отливала нежная кожа. Ноздри Трандуила трепетали. Он тихо, не размыкая губ, застонал, насаживаясь на член отца полностью — и Орофер тоже не смог сдержать удовлетворенного стона.