Корни травы

—Да, и всего лишь шестнадцать лет. — Судя по его голосу, он, казалось, отнес ее похвалу к себе.

—Но как хорошо развита для своего возраста!

—На этом острове все созревает рано, — сказал он и достал из шкафа легкий пиджак с жакетом.

—Какой прелестный!

—Тебе нравится? У меня в центре города есть портной, который шьет на заказ. Не ездить же в Майами покупать себе одежду. Я поддерживаю местную промышленность. Так лучше для нашей страны. — В его голосе звучала гордость патриота и гражданина. — Поставить музыку? — И, не дожидаясь ответа, подошел к стереосистеме.

—Ты всегда спишь с револьвером?

—Всегда — и ради твоей безопасности тоже.

—Но зачем?

—Лучше иметь его без нужды, чем в случае нужды не иметь. — Он был явно доволен своей формулировкой.

—Но в каком случае он может тебе потребоваться?

—Слушай-ка, бэби, — его голос стал мрачно-язвительным, — на этом острове полно людей, которые не желают работать. Хотят всего, а вот делать не хотят ничего. Ты поняла меня? Некоторые живут как звери — врываются к людям в дома, убивают их, берут себе все, что хотят. То, что у меня есть, — это мое. Я заработал все тяжелым трудом, и ни один ниггер не вломится сюда и ничего здесь не возьмет.

—Так все плохо, да?

—Хуже некуда.

—Который час? — спросила она, понимая, что лучше сменить тему разговора.

— Около двенадцати. Ты хочешь есть?

—Если честно, то умираю с голоду.

—Отлично. Мне нравятся женщины, которые едят с аппетитом.

—А что у тебя на завтрак?

—Все, что пожелаешь.

—Выбор за тобой.

—Вероятно, все уже готово. Я постараюсь показать тебе настоящее джамайское гостеприимство.

—Ты уже показал. — Улыбка сияла на ее лице.

—Ты еще ничего не видела, бэби, нам приготовили традиционный джамайский завтрак, который в гостинице тебе не подадут. На что ты так смотришь, а?

—На тебя, — негромко сказала она, и ее глаза обольстительно загорелись.

—А что во мне такого? — спросил он, тронув рукой бородку и усы.

—Твое лицо — сильное, мужественное, но и чувственное, очень привлекательное. — Она могла заметить, что это ему польстило. — Кем ты себя считаешь, белым или черным?

—Джамайцем.

—Но каким джамайцем?

—Американцы, — и он покачал головой, — вы все время думаете о расах. Мы — нет, понимаешь.

—Что? — воскликнула она.

Он протянул руку и включил музыку.

—Ты прекрасная женщина. Одевайся и пойдем завтракать. У меня сегодня несколько встреч.

Комната наполнилась пульсациями захватывающих эротических ритмов, которые они называли реггей. Ди-джей, по говору джамаец, без особого успеха имитирующий черных американцев, балаболил что-то о «жарком пирожке прямо из империи Хилтона».

—Эй, тебя ведь зовут Хилтон?

—В музыкальном бизнесе — да, это я.

—Бизнесе? Он сказал: империя, ты, значит, император?

—Чисто ди-джейские глупости, — скромно ответил он. — Император, скажут тоже!

—А ты забавный… забавный и очень милый, — сказала она императору. — Выходит, ты богат?

Он громко рассмеялся.

—Не очень, но на жизнь хватает. Нужно еще оставить кое-что родственникам, чтобы им было за что драться. Живем всего один раз, и потому жить надо хорошо.

Снова в его голосе проступили нотки умудренности и глубины.

—Так у тебя есть семья?

—Если ты имеешь в виду жену и детей, то нет, ничего такого.

—Неужели ты не был женат?

В ее голосе прозвучало открытое недоверие.

—Не понимаю, зачем покупать корову, если есть бесплатное молоко? — сказал он и от всего сердца рассмеялся. — В чем дело? — спросил он, заметив ее озабоченный взгляд.

—Я думаю, что буду выглядеть более солидно, если надену что-нибудь черное.

—Нет проблем, — ответил он, указывая на шкаф. — Взгляни там, может, что-то и приглянется.

Шкаф был полон.

—О мой Бог! У тебя правда не было жены?

—Никогда ничего такого. Это досталось от друзей.

Она прошлась по одежде и выбрала себе вечерний костюм. Он оказался ей впору.

—Очень мило, — сказал он. — Он тебе идет, дарю его. На память обо мне.

—Я не могу принять такой подарок.

—Не бери в голову, пойдем завтракать.

Он вставил кобуру в ремень и прикрыл сверху просторной рубахой.

—Тебе это разрешено?

—Я бизнесмен, и страна нуждается во мне. Я даю людям работу, вкладываю деньги. Я должен защищать свою жизнь и имущество, так ведь?

Они прошли через весь дом и вышли в патио, затененное большим деревом манго.

—Бог мой, — вздохнула она, — настоящий рай.

Окруженное папоротниками в больших горшках и другими тропическими растениями с широкими листьями самых разных расцветок и форм, патио находилось в прохладной тени. Ослепительно резкий солнечный свет, казалось, похрустывал лучами на белых и красных гибискусах и бугенвиллиях. Совсем неподалеку был голубой океан, простирающийся до самого горизонта.

—Бог мой, я, наверное, вконец обкурилась? Ты каждое утро здесь завтракаешь и видишь все это?

Вероятно, в ее голосе прозвучала обвинительная нотка, хотя она вовсе не собиралась говорить в таком тоне. Он коротко ответил: «Я это заслужил». Потом улыбнулся довольной улыбкой собственника, словно это он нес личную ответственность за все красоты здешнего ландшафта. «Еда остывает». Он подвинул ей стул.