Король франков

   — Можер, мой мальчик, ты хочешь сказать, что женился?..

Можер, зная по опыту, каким методом можно заполучить надёжного союзника в лице женщины, вновь припал губами к руке матери:

   — Да, матушка. Я взял в жёны дочь франков, — и поглядел на отца.

   — Что ты хочешь сказать? — нахмурился герцог. — Что женился на четырнадцатилетней дочери графа?..

   — Ей вовсе не четырнадцать, она старше.

   — Значит, это не та, о которой у нас с тобой шёл разговор? — лицо Ричарда стало багроветь. — Что ты натворил? Как посмел?! Как дерзнул нарушить волю отца!..

   — В чём выражалась эта воля? Напомни-ка мне, отец! — сдвинул брови Можер. — Быть может, я её забыл или неверно истолковал?

   — Как смеешь ты так говорить со мной! — вскипел герцог. — Забыл, чей ты сын?!

   — Как смеешь ты кричать на меня, своего наследника! — не менее резко, но ещё громче ответил Можер. — Или для тебя новость, что я давно уже не малыш, что мне двадцать четыре года, и я ударом кулака могу разбить этот стол и вышвырнуть в окно?! Ты по-прежнему желаешь подчинять сына своей воле, но забываешь, что у меня есть своя, и твой указ лишь тогда побудит меня к повиновению, когда остриём меча ты укажешь мне на врага!

   — Можер!!!

   — Отец!!!

На выручку пришла Гуннора:

   — Ну, довольно вам, сцепились, как бродячие псы. Это называется, целый год не виделись. Как не стыдно! Жаль, что у норманнов не принято вести беседу в присутствии придворных, как у франков, вы не стали бы тогда бросаться друг на друга с кулаками.

Отец и сын повернулись в разные стороны. Один, играя желваками, мрачно уставился на стену; другой упёрся глазами в картину.

Герцогиня подошла к супругу, дотронулась до его плеча:

   — К чему теперь шуметь, дело сделано. Можер прав, он давно уже не ребёнок, и ему пора иметь жену и детей. Слава богу, наконец-то он перестанет пропадать в чужих постелях.

   — Постель здесь ни при чём! — всё ещё не оборачивался герцог. — Как он не понимает, что не только нарушил волю отца, но и отнял у Нормандии графство! Я завожу сыновей, женю их на девицах из знатных фамилий, чтобы увеличить свои владения, свою мощь, а он... Я ведь нашёл ему супругу, за ней в приданое целое графство! Ещё полгода, и оно отошло бы к Нормандии, а Можер был бы женат на графине! Что же вместо этого?

Он обернулся; сделав шаг, другой, встал напротив сына:

   — Что вместо этого принёс ты в дом, ответь! И какого чёрта тебе вздумалось жениться?

   — Отец, мы любим друг друга. Династические браки не всегда приносят счастье, помнится, ты сам так говорил. Наш союз скреплён любовью, и не надо при этом гадать, какова будет собою невеста, которую выберут тебе родители, да и мила ли окажется, либо стороной станешь её обходить.

   — Ты её очень любишь, сынок? — осторожно спросила мать.

   — Прекраснее я не встречал, матушка.

   — И она тебя, я полагаю?

   — Разве женился бы я тогда?

   — Да, но ведь легко ошибиться. Знаешь, к каким уловкам может прибегнуть женщина в погоне за добычей, к какому коварству? А ведь ты сын правителя Нормандии.

   — Она не хищница и не охотник, её любовь чиста, и в этом я не ошибаюсь или я ни черта не смыслю в женщинах.

   — Она хоть красива собой? — взгляд матери застыл на лице сына.

   — Думаю, матушка, вам понравится.

   — Главное, нравится тебе. А ростом — как? Не слишком мала?

   — Да нет же, говорю тебе, она вовсе без недостатков.

   — Как её зовут?

   — Изабелла.

   — Боже, какая прелесть, будто колокол звонит. У нас таких имён нет.

   — И вы с ней... что же... уже венчались в церкви? — спросил Ричард.

   — Как бы иначе я стал звать её своей женой, отец?

   — Можер, ты разрываешь мне сердце, — не унимался герцог. — Я ведь уже договорился, и тебя ждут... Теперь всё пошло прахом. Завидная была партия и территория близ Парижа, просто рука дружбы из Нормандии во Францию! Но теперь... — брови отца по-прежнему были сдвинуты, взгляд суров. — Кто хоть она? Дочь крестьянина? Лавочника? Винодела? Я не говорю о знатных, этого быть не может. Её родители тотчас сообщили бы нам.

   — Ричард! — вдруг схватила мужа за руку Гуннора. — Слышал ли ты, чтобы крестьяне давали детям такие звучные имена? Станет ли лодочник называть дочь именем, присущим лишь знатному роду? Можер, что скажешь ты? Права ли я? Или теперь на это никто не смотрит?

   — Права, матушка.

   — Как! — Ричард заглянул сыну в глаза, взгляд его потеплел. — Уж не хочешь ли ты сказать, что твоя жена... твоя Изабелла...

   — Она графиня де Бовэ. Её графство как раз на границе Нормандии и владений короля Гуго.

На миг оба — герцог и герцогиня — застыли в немой сцене с полуоткрытыми ртами, с удивлением в глазах. Отец первым обрёл дар речи:

   — Так твоя жена — графиня Изабелла де Бовэ?! Что же ты молчал до сих пор, негодяй! Ты ведь чуть не загнал в могилу своего отца!

   — Да ведь вы и слушать меня не хотели, — возразил Можер. — То одна кричит, то другой командует... Я и слова вставить не мог.