Король и воробей

На самом деле Лиса вот что задумала. Этот красавец-жеребец так и не шёл у неё из головы. Она, хоть и устала, конечно, но спать совсем не могла – всё думала о нём! Сейчас, пока все спят, она отправится назад, за ним. Утром ребята встанут, а её нет. Драга вспомнит, как она подходила к нему, расскажет Айку. А тот простит – поймёт, что был у неё резон пораньше отправиться домой. Лошадей они и вдвоём пригонят. Медленнее, разумеется, чем было бы с ней. Но это ей на руку. Она к этому времени уже должна будет вернуться на новом скакуне. Лиса была уверена, что справится и всё будет хорошо. А ребятам ничего не останется, как простить её за ложь. Она обязательно попросит у них прощения. И они простят. Айк такой добрый! Да и Драга тоже отличный парень, нудный только бывает. И мама простит – она ведь её любит! А больше она так делать никогда не будет. Точно!

На следующее утро в то самое время, когда Драга рассказывал о том, что Лиса сказала ему на прощание, девочка, уже связанная по рукам и ногам, ехала, привязанная, как мешок через круп чужой лошади, к Тигрусу. Всю ночь до этого она спешила к заветному скакуну. Она очень устала и на рассвете просто провалилась в сон прямо на ходу. Её конь, почуяв недалеко табун, направился туда и привёз девочку прямо к людям Тигруса. Даже когда её снимали с лошади, Лиса не могла прийти в себя…

Проснулась Лиса только через сутки, огляделась – и поняла, что она в темнице. И она была там не одна. В другом конце узилища, отделённом от неё кованой решёткой, были ещё трое. Они, похоже, тоже до сих пор спали. Но вот загремели засовы, и в каземат с её стороны вошли два стража и седовласый сухой воин. Худое лицо его цвета гранита было гладко выбрито. Одежды сидели ладно. Он поздоровался и сказал, что зовут его Тырк. По ту сторону решётки проснулись. Зашевелились и зашептались. Тырк спросил Лису, как её зовут. Она молчала. Тогда он спросил, откуда она, и как так могло случиться, что нашли её на лошади, которую накануне украли якобы вороны? Лиса не собиралась ни о чём рассказывать. Тогда её посетитель позвал тех троих подойти к решётке. Те приковыляли. Он спросил их, не узнают ли они её. Нет, не узнают. Тырк сказал: «Ну хорошо, посидите ещё, может, вспомните что-нибудь вместе». И ушёл.

Лиса поняла, что те трое – пастухи, у которых они угнали табун. Она перебралась к дальней от решётки стенке. Пастухи тоже всё поняли. Они, конечно, не могли взять в толк, как эта девочка устроила им такое бедствие. Но в том, что она виновата в их теперешнем положении, они не сомневались. Они начали допытываться, как это она так сумела. Как воронов научила коней пугать и куда потом табун дела. Лиса молчала. Пастухи злились и страшно ругались. Потом пришли в бешенство и стали плевать в девочку через решётку. Но было далеко. Лиса сидела на каменном полу у стены, обняв колени руками. Она думала. Но троица мешала думать. Поняв, что доплюнуть не получится, они стали снимать с себя башмаки и швырять ими в девочку. Лиса сжалась ещё больше, спрятав лицо в колени. Один башмак попал слева в стенку, другой справа, третий ударил её больно по голове. Лиса вскочила, схватила башмак, подбежала вплотную к клетке и впечатала его с размаху в одну из рож. В тот же момент она почувствовала, как её рукав крепко зацепила рука другого пастуха. Он потянул её на себя, злобно загоготав при этом. Лиса решительно сжала его пальцы зубами. Пальцы разжались. Лиса отпрянула назад и снова села у стенки. Укушенный всё ещё выл, ударенный башмаком ругался, а третий нашёл всё это смешным и решил повеселиться над товарищами. Но его тут же отлупили в три руки.

Глава 38. Живы

Айк и Драга гнали табун дальше. Утром, когда они расставались с Чиром и отрядом Керлока, им казалось, что до дома уже рукой подать и они легко доберутся туда к вечеру. Но теперь силы были на исходе, и братья еле держались в седле. Голод перестал терзать их желудки. Жжение под ложечкой ушло, и осталось только чувство пустоты. Но теперь постоянно кружилась голова. Всё чаще и чаще приходилось смотреть сквозь чёрный туман, который с каждым разом становился только гуще. Иногда он совсем не хотел рассеиваться, и тогда ребятам казалось, что чернота – это яма, в которую они проваливаются. Тогда нужно было переждать, и зрение мало-помалу всё-таки возвращалось. Главное, пока темно, не свалиться с лошади. Они прошли уже перешеек с башней и двигались сейчас по дороге через лес. Лошади под ними то и дело останавливались, чтоб пощипать травы, и ребята, будучи в состоянии не то дрёмы, не то бреда, не сразу замечали это. Когда сознание к кому-то из них возвращалось, они, спохватившись, трогали коня с места и пытались найти друг друга глазами. Звать вслух стало невыносимо тяжело. Ребята не знали уже, идёт ли весь табун с ними, или растеряли они его. В какой-то момент это вдруг стало совсем неважно. Главное – не потерять друг друга.