Король и воробей

– Страх-то какой! – прошептала Ронелия. – Уж вернулась бы дочка скорей, а то ведь засохнет мать-то. Вот здесь, смотри, справа, почти все уже, а с той стороны ещё пока нет. Господи, вернулась бы Лиса! Ночью сегодня уснула, голубушка. Ладно я рядом была, подхватила вовремя. На лежанку устроила, видишь, на полу. Поспала она, полночи поспала и утром ещё маленько. А проснулась, так сразу опять к окну. Дай Бог, не зря ждёт!

Тиора, казалось, совсем не замечала, что с ней происходит, не слышала, что говорила Ронелия, и вообще не обращала на них внимание. Она непрестанно смотрела в конец долины – туда, откуда ждала Лису.

Глава 40. На волоске от смерти

Лиса, сидя в своей половине каземата у стенки, подальше от соседей, пыталась придумать, как выбраться из тюрьмы. Но как ни старалась она, как ни ломала голову, ей ничего так и не пришло на ум. Усталость не давала сосредоточиться. Казалось, сами мысли отяжелели, загустели как-то и слиплись в один ком. Лиса пыталась разбить его, растянуть, но то и дело проваливалась в сон. Пастухи по другую сторону решётки то стихали, засыпая, то начинали возню и свору, когда один из них просыпался и будил из вредности остальных. Заканчивалось это всегда одинаково: переругавшись между собой, троица объединялась в одном усилии выплеснуть свою ненависть на Лису. И тогда Лиса до боли зажимала руками уши, чтоб не слышать их проклятия. Но злоба быстро съедала их силы, и вопли снова сменялись храпом.

Наконец Лиса решила, что не стоит больше пытаться гнать от себя сон. Не нужно бороться с ним. Лучше было, наоборот, заключить с ним союз и с его помощью отделаться, хотя бы на время, от докучавших ей голода и соседей. Это хотя бы какой-то план, подумала Лиса и позволила себе уснуть.

Когда она проснулась и открыла глаза, то подумала, что бредит наяву. Перед ней стоял столик с едой. Был хлеб, вода в кувшине и миска каши. Видимо, пока она спала, кто-то принёс еду, даже не разбудив её. Кто бы он ни был, девочка очень обрадовалась. Каша оказалась самая обычная тюремная, и Лиса подумала, что если бы кто-то хотел её отравить, постарался бы приготовить хоть чуточку получше. Сейчас Лиса была рада этому кушанью больше, чем когда-либо самым лучшим яствам на пирах в её прошлой жизни. Она быстро съела кашу и взялась за хлеб.

– Э! – услышала вдруг девочка противный голос одного из пастухов. – Смотрите, ей харч принесли! А нас голодом морят!

– Э, ты это, ты куда хлеб жрёшь?! – закричал другой. – Эй! Дай-ка нам его! Куда жрёшь! Она сейчас весь кусок съест, гадина!

Третий, самый старший, забыв встать, а может, и хотел так, на коленях подобрался к решётке и медовым голосом попросил:

– Девочка, я очень хочу кушать, будь добренькой, дай мне кусочек твоего хлебушка, пожалуйста!

Лиса отломила половину краюшки и бросила ему. Тот приготовился поймать, но хлеб угодил в перекрестие решётки и упал на стороне Лисы. Он еле сдержался, чтоб не крикнуть ей: криворукая! Его товарищи бросились к решётке и, отбрыкивая друг друга ногами, пытались достать кусок. Видно было, что они никогда до него не дотянутся, но всё равно старались, аж из кожи вон лезли, и все толкали и били друг друга. Лиса и тот, что стоял на коленях, ждали, когда они угомонятся. Надавав зазря друг другу тумаков, пастухи признали, наконец, что так они ничего не добьются. Так же, как и их старший, они, на коленях, встали у решётки и, перебивая друг друга, начали жалобно выпрашивать, чтоб девочка перебросила им-таки кусочек. Лиса встала. Она быстро подобрала хлеб и, стараясь больше не попадать в решётку, бросила его к противоположной стене. Троица на четвереньках устремилась туда. Они ревели, дрались и кусались. Лиса снова села на прежнее место и зажала уши.

От лязга засовов Лиса вздрогнула. Видимо, она опять спала. Дверь открылась, и появился Тырк в сопровождении двух охранников.

– Ты молодец, что покушала, – похвалил он, увидев пустую миску.

Лиса молчала. Она ещё не знала, как лучше вести себя и что говорить. Плана-то у неё всё ещё не было.

– Тебя как зовут, девочка? Откуда ты?

Лиса молчала. Сидя у стенки, она смотрела в пол перед собой.

– Мне очень жаль, но если ты не расскажешь, кто ты и как оказалась у тебя лошадь, которую похитили вместе с целым табуном якобы какие-то вороны, нам придётся казнить тебя, маленькая девочка. Разве тебе не хочется жить?  – Тырк помолчал немного и заговорил дальше: – Может быть, тебя ждут домой твои мама и папа? Помоги нам разобраться с этим делом. Даже если ты сама участвовала в краже, мы помилуем тебя – мы не любим рубить головы детям. И мы отпустим тебя. Но мы должны знать, кто осмелился угнать табун у нашего повелителя – Великого Тигруса!