Король Красного острова

Узнанное Устюжаниновым было много хуже того, что он ожидал узнать: Беневский окончательно встал губернатору поперек горла и он велел своим подопечным выковырнуть эту кость – нечего Беневскому портить воздух Индийского океана… Только сделать это так, чтобы в Париже никто не подумал, что Беневского сжил со света губернатор Пуавр.

Подопечные, благословленные губернатором, незамедлительно вступили в переговоры с племенами, которые не принимали Беневского – с сакалавами и сафирубаями: понимали хитрецы, что ни те, ни эти живота и сил своих не пожалеют, чтобы расправиться с графом, камни будут грызть зубами и сгрызут, в конце концов, но спесивого Беневского сбросят в океан, либо скормят крокодилам.

Губернатор выделил для подкупа вождей хорошие деньги, послал много «огненной воды», блестящих побрякушек, к которым мадагаскарцы относятся с детским восторгом, индийских тканей, зеркал в медной оправе и даже оружия.

Вот такой губернатор управлял ныне Иль-де-Франсом. Пробовал он также интриговать и при королевском дворе… Что-то у него получалось, а что-то нет.

У Устюжанинова еще с поры работы в ботаническом саду остались добрые знакомые в губернаторской администрации, – в частности, аббат Роттон, друживший с прежним губернатором.

…Они сидели в пальмовом сквере напротив входа в особняк, занятый губернаторской службой, видели, как из дверей выбегали клерки с папками, неслись куда-то, потом возвращались, через некоторое время на пороге показался кривоватый, прихрамывающий сразу на обе ноги карлик с носом, украшенным большой бородавкой, неторопливо огляделся и натянул на голову широкую шляпу. Внешность карлика была необычной.

– Кто это? – не удержался от вопроса Алеша.

– Очень опасный человек, – сказал аббат, – господина Беневского он ненавидит. Впрочем, ненавидит не только его – ненавидит весь мир. Это – некий Балью, начальник канцелярии губернатора.

Следом за карликом из дверей особняка вышел рослый красивый мужчина с холеным лицом.

– А это кто? – спросил Устюжанинов.

– Не знаю точно… Из Франции он прибыл недавно, говорят – ученый муж. Занимается то ли птицей до-до, то ли хочет вывести кенгуру в Памплимусе…

– Вид у него, как у герцога.

– На мой взгляд, он ни того, ни другого не сделает – просто не будет, – аббат усмехнулся. – Несмотря на герцогский вид, он совершенно не похож на ученого человека. Либо я ничего не смыслю в психологии.

– В таком разе кто же он?

– Не знаю. Но то, что он не ученый – совершенно точно.

Красавец пристроился к карлику, оживленно беседуя, они вместе проследовали в карету, стоявшую в тени огромного дерева.

Аббат проводил их взглядом и произнес с печальным вздохом:

– Раньше таких людей на Иль-де-Франсе не было… А сейчас завелись. Наступило время худых коров. Молока они не дают, зато имеют длинные ноги и хорошо бегают.

Рассказал Роттон и о тайной экспедиции, которую люди губернатора совершили на Мадагаскар, к племенам, враждебным Беневскому.

– Это же война, аббат, – неожиданно поняв, к чему могут привести подобные «вояжи», прошептал Алеша.

– Да, война, – подтвердил Роттон.

Устюжанинов поблагодарил аббата, встал.

Надо было срочно возвратиться в Луисбург – то, что услышал Устюжанинов следовало как можно быстрее донести до Беневского. Алеша помчался в порт, где стоял пакетбот.

– Капитан Жорж, срочно поднимаем паруса!

Тот от удивления вылупил черные глаза так, что они у него чуть не свалились на нос.

– Чего так? Мы же только что приплыли.

– Обстоятельства, капитан Жорж, обстоятельства… А обстоятельства сильнее нас.

Капитан Жорж на время этой стоянки решил даже съехать на берег – подмаслился к одной вдовушке-метиске, чей муж утонул в океане, добывая жемчуг – защемил ногу в створке огромной раковины и не смог всплыть, та утопила беднягу. Поскреб капитан Жорж пятерней затылок и отрицательно покачал головой:

– Ничего не выйдет, господин Устюжанинов.

– Это почему же?

– Пакетботу нужно три дня на срочный ремонт – у нас подгнил корпус, мы уже начали его латать. Поднять паруса сможем только через три дня.

– Тьфу! – отплюнулся Алеша.

– Если срочно, то советую уйти на «Маркизе»…

– Но «Маркиза де Марбёф», насколько я знаю, под разгрузкой.

– Разгрузку она уже заканчивает.

«Маркиза» стояла недалеко от пакетбота, трюмы свои она уже опустошила – доставила на Иль-де-Франс груз дорогого дерева – эбенового, красного, сандалового. Матросы «Маркизы», перенесшие, как и все в Луисбурге, тропическую лихорадку, выглядели не лучшим образом, это были желтолицые доходяги, а не матросы.

Капитан «Маркизы» – седой плотный джентльмен, с трубкой, прочно зажатой длинными прокуренными зубами, в офицерской треуголке, покачал головой:

– Не могу я сейчас плыть в Луисбург, никак не могу. Команде нужен отдых. У меня люди измучены болезнью, работой и морем. Понятно это вам, юноша?

В ответ Устюжанинов энергично помотал головой.