Король Красного острова

Ближе к вечеру, когда группа Устюжанинова расположилась на берегу извивистого, словно веревка, зеленого ручья на привал, из зарослей вышли два охотника. Увидев Устюжанинова, заулыбались дружно и воскликнули в один голос:

– А мы тебя помним!

– Откуда? – тихим, севшим от усталости дырявым баском спросил Устюжанинов.

– Отец у тебя был королем Мадагаскара, – сказали охотники, – а потом у тебя волосы такие, каких здесь вообще ни у кого нет, только у тебя одного.

Устюжанинов невольно коснулся пальцами головы, улыбнулся через силу.

– Мы поможем тебе и твоим людям быстрее выйти отсюда, – уверенно, в один голос произнесли охотники; судя по всему, они были людьми дружными, походили один на другого, как близнецы-братья. И одежда у них была одинаковая.

– Если поможете – буду благодарен, – проговорил Устюжанинов тихо, с одышкой – от усталости ломило тело, мышцы и кости, ломило даже лицо, обожженное солнцем, к щекам невозможно было прикоснуться, все горело. – В долгу не останусь.

Охотники дружно замахали руками – не надо, мол, никакой благодарности, – подсунулись под носилки, на которых лежал покалеченный «амиго», рывком подняли их.

– До ближайшего селения еще далеко, – Устюжанинов, кренясь косо, поднялся, поморщился невольно – больно было, – с трудом подстроился под скользящий шаг охотников.

– Придем в начале ночи, – пообещали охотники, – здесь, на полпути к деревне, которую вы имеете в виду, даже менее, чем на полпути, разбита летняя деревня племени анимароа, там летуют два очень хороших знахаря.

«Хорошее слово – “летуют”, – невольно отметил Устюжанинов, – очень точное. Как у нас, на Камчатке, слово “зимуют”».

Вспомнил он Камчатку и дышать ему сделалось легче, на губах возникла улыбка. Если раньше он не верил, что когда-нибудь увидит Россию, Камчатку, то сейчас неожиданно ощутил: а ведь в Российскую империю он вернется обязательно, и Бог даст, увидит и Большерецк, и родной Ичинск. Если, конечно, будет жив. Сколько же лет было ему, когда он покинул Ичинск? Сразу и не вспомнить… Двенадцать лет было, двенадцать…

Охотники убыстрили шаг.

– Не спешите, – выбив изо рта комок горячей слюны, попросил Устюжанинов.

– Нам надо до ночи дойти до места, – в один голос заявили охотники, словно бы ответ был заготовлен у них заранее, один на двоих, – и быстрее передать больного хомбиасам.

Устюжанинов кивнул согласно и отстал от охотников. Младший «амиго» поравнялся с ним, тронул пальцами за плечо.

– Сейчас уже спешить не обязательно, мбвана, больной не умрет, с ним все будет в порядке… Напрасно они спешат, мбвана.

Говорил «амиго» убедительно, но только одних его слов было недостаточно для того, чтобы принять какие-то решение – либо туда, либо сюда…

– Эти люди, мне кажется, опасные, – неожиданно произнес «амиго», – даже очень опасные.

– Почему ты так считаешь? – спросил Устюжанинов.

– М-м-м, – «амиго» хотел что-то сказать, но вместо слов лишь немо приподнял плечи, будто ему сделалось холодно, хотя в лесу можно было свариться. – Я это… – «амиго» помял пальцами левую сторону груди, где находилось сердце, – я это чувствую, мбвана.

– Этого мало, – отрицательно качнул головой Устюжанином, – нужны факты.

– Нету у меня этого, – огорченно произнес «амиго», – есть только то, что я чувствую.

– Мало, – Устюжанинов вновь отрицательно покачал головой.

Охотники внезапно сошли с едва приметной лесной тропки в заросли – по тропе этой звери ходили, наверное, чаще, чем люди, потому она и была примята по-звериному, – над густыми темными кустами теперь возвышались только их головы, да носилки с пришедшим в себя старшим «амиго».

– Почему свернули с тропы? – выкрикнул Устюжанинов.

– Здесь дорога короче, быстрее придем в деревню анимароа.

– Вас сменить?

– Не надо.

– А то смотрите, мы уже отдохнули, можем снова впрячься в носилки.

– Мы еще не устали, – дружно, двумя голосами, слившимися в один, ответили охотники.

Идти по зарослям было непросто – охотники с носилками с трудом поднырнули под низко свесившиеся веревки лиан – среди них могли быть опасные змеи, – следом за ними прошли остальные, миновали бирюзовую, обсыпанную мелкими душистыми цветами лужайку и очутились среди начавших загнивать, с обвисшими струпьями отставшей коры гигантских деревьев. Стволы гнездились плотно, имелись места, где невозможно было пройти.

– Я тоже не верю этим охотникам, – по-английски произнес Дешанель. До этой минуты он молчал. – Уж больно они шустрые, словно бы не на охоте и находятся. Такими быстрыми бывают только голодные крысы. Надо держаться настороженно.

В ответ Устюжанинов согласно кивнул. Добавил глухо, словно бы говорил в самого себя:

– Если бы еще не плыла земля перед глазами.

Дешанель стер кулаком пот со лба, улыбнулся вымученно:

– Это от усталости.

Под ногами, словно бы переброшенная сюда неведомым колдуном, возникла нахоженная тропка, через несколько минут пропала, Устюжанинов засек тропку краем глаза и тут же потерял. В памяти остался лишь след.