Король Красного острова

На Мадагаскаре рос хороший хлопок, который по мягкости, пышности, нежности не уступал египетскому, на острове надо было обязательно построить ткацкую фабрику и выпускать свои собственные ткани. Этот план Беневского вожди поддерживали особенно горячо. Во-первых, свой материал очень нужен был самим мальгашам – одеваться-то надо во что-то, а во-вторых, хлопок мадагаскарский готовы были приобретать и французские, и английские и португальские купцы.

Не был обделен остров и кофейными плантациями – лучше всего кустарники кофе чувствовали себя на склонах холмов, здесь они получали много солнца, больше, чем на равнинных местах. Конечно, где-нибудь в Африке, в зоне Аравийского моря, кофе был лучше, чем на Мадагаскаре, но, как свидетельствовали знатоки, мадагаскарский кофе был лучше южноафриканского – крепче и вкуснее.

Европа, лишь сто лет назад познавшая вкус этого напитка, от мадагаскарского кофе тоже не откажется – он дешевле аравийского.

В горах есть золото и платина, есть серебро, много дорогих камней – сверкающие солнечным светом топазы, яркие изумруды и рубины, темные и звучные, как тропическая ночь, сапфиры, говорят, что водятся и алмазы, но к слухам этим Беневский относился скептически – слухи нужно было проверять.

В будущем Мадагаскар может стать мировым центром добычи драгоценных камней, – и вожди племен такой перспективе были только рады.

Несколько дней назад вождь племени махали привез Беневскому в подарок большой, будто бы светящийся изнутри кусок камня яркого розового цвета. Размером камень был с лошадиную голову, не меньше.

– Что это? – с интересом спросил Беневский.

– Мы зовем его мпамозави – колдовским камнем, в темное время суток цвет его становится особенно сильным. У нас этого камня много.

Беневский ухватился за камень обеими руками, с усилием приподнял – лошадиная голова была тяжела, словно бы ее отлили из чугуна. Беневский представил себе, сколько броских, желаемых женщинами поделок можно вырезать из этого камня и сколько денег в результате ляжет в кассу, – точнее, в казну ампансакаба, а значит, – в казну всего Мадагаскара.

Ему сделалось весело.

– Благодарю тебя, вождь! – возвышенным тоном произнес Беневский, приложил руку к сердцу. – Береги запасы этого камня. Он сослужит хорошую службу Мадагаскару.

Привозили Беневскому и изумруды. Из разных мест – камня этого на острове тоже было много. Рассыпали пригоршнями по столу, и Беневский любовался яркими зелеными вспышками света, внезапно рождающегося внутри угловатых неровных камешков и также внезапно гаснущего. Эта игра вспышек завораживала, было в ней что-то шаманское, неестественное.

Изумруды, которые Беневский видел в Европе, были блеклыми, словно бы выгоревшими – те камни сильно отличались от мадагаскарских. Надо наладить добычу изумрудов хотя бы в одном-двух местах острова, и казна будет пухнуть от золотых монет, поступающих в нее в оплату за камни.

Когда Беневский закончит формирование своих полков, обучит их, он не даст в обиду уже ни одного человека, живущего на Красном острове, никто больше не посмеет воровать здесь людей и увозить их в рабство, – а за любой товар, будь то ваниль или редкие бабочки, все приезжие станут платить чистым золотом.

На Мадагаскаре будет работать почта, Беневский создаст ее, будет создан суд – прежнее самодурство, когда в угоду какому-нибудь чиновнику, прибывшему с Иль-де-Франса, объявляли виновными целые племена, – отойдет в прошлое. За всякий самосуд придется отвечать.

Будут школы, для начала дети станут учить французский язык и обычные гимназические предметы, которые ученики зубрят где-нибудь в Гавре или Лиможе да в Брив-ла-Гайарде, потом, когда будет сочинен и принят мальгашский алфавит, преподавание перейдет на местный язык.

Всех граждан Мадагаскара будут гордо звать малагасами. Или мадагассами.

Вечерами Беневский долго сидел за столом и при свете керосиновой лампы сочинял устои, по которым станут жить граждане государства Солнца. Работа эта была увлекательной, растворяла в себе всякую усталость, накопившуюся за день.

Пожалуй, никогда еще Беневский не ощущал себя таким счастливым, довольным тем, что он делает, одухотворенным, как в эти месяцы. Впереди была целая жизнь – хорошая жизнь, наполненная победами, – он успеет сделать очень много.

От него исходили живые токи, способные даже сонного, вялого, ни на что уже не годного человека заразить энергией, жаждой действовать, люди это ощущали и охотно подчинялись Беневскому.

Это был настоящий ампансакаб – король Мадагаскара.

И что еще было важно: за этот год, когда Беневский вернулся из Америки, пока неполный год, он еще не кончился, – утихли стычки между племенами на самом Мадагаскаре, даже воинственные сакалавы и сафирубаи стали вести себя мирно, не обижали менее воинственных своих соседей – может быть, это было самым важным в жизни Красного острова в пору Маурицы Беневского.

Мечтой Беневского было вообще прекратить все войны на Мадагаскаре, – и вообще никогда не искать врагов внутри Мадагаскара, враг находится вне островных земель.