Король Красного острова

Утром двадцатого мая 1786 года погода сменила гнев на милость, дождь перестал сыпать, морской ветерок не без труда отогнал в сторону вконец издырявленные облака и через несколько часов сквозь оставшуюся наволочь проглянуло солнце. Было оно неярким, слабым, но все равно заставляло неровно биться всякое истосковавшееся по свету сердце.

Осенняя трава ожила, засверкала изумрудно, поспешно распустились головки цветов, которых еще полтора часа назад не было – пейзаж преображался на глазах.

Повеселел и Беневский, откинул в сторону шляпу-треуголку, сбросил с себя опостылевший влажный плащ.

Войско его вновь начало пополняться людьми – из отдаленных селений прибывали воины… Наконец Беневский выстроил всех, оглядел внимательно.

Конечно, на солдат новенькие еще не были похожи, но это – вопрос времени: через два месяца этих людей будет не узнать, после занятий, стрельб и упражнений по шагистике они станут совсем иными.

– Ничего, ничего, – глухо пробормотал Беневский, – из этого материала мы вылепим то, что надо.

Прибывшие жаловались на погоду – дороги в лесах размыты дождями, появилось много ядовитых змей, в некоторых местах, в основном, в низинах, обосновались крокодилы – переместились сюда из рек и чувствуют себя очень неплохо, гоняются за людьми и отколовшимися от своих семейств кабанчиками.

Природа на Мадагаскаре, похоже, менялась. Беневский выслушал новобранцев и проговорил прежним глухим голосом, в котором на этот раз отчетливо прозвучали убежденные нотки:

– Вы станете настоящими воинами!

В это время на берегу появился темнокожий всадник, который во весь опор скакал на коне, на ходу размахивал руками и кричал:

– Ампансакаб! Ампансакаб!

Лошадей на Мадагаскаре было немного, ездили островитяне в основном на быках – хоть и медленный был это транспорт, но зато надежный, поэтому всякий всадник невольно привлекал к себе внимание.

Привлек и сейчас. Беневский, прихрамывая, поспешил к нему:

– Что случилось?

– Ампансакаб! – всадник, тяжело дыша, спрыгнул с коня, будто он сам, а не конь преодолел непростую дорогу на хорошей скорости, галопом, похлопал ладонью по рту.

– Успокойся! – Беневский положил руку на его плечо. – Отдышись!

Тот покорно мотнул головой, отдышался малость, потом вновь вскинул свою курчавую голову.

– Ампансакаб, в нашей бухте появился корабль с черными парусами, матросы гоняются за людьми и сажают их в клетки…

Всадник не сумел договорить, Беневский побледнел и воскликнул громко:

– Где это? В какой бухте?

Оказалось, совсем рядом, примерно в двух часах езды верхом. Кони имелись и у Беневского, целых три десятка, хотя в войске кавалерии пока еще не было – руки не дошли. Беневский напрягся, выкрикнул громко:

– Альоша!

Устюжанинов был рядом, от учителя он далеко не отходил и, ежели что возникало, делил с Беневским и опасности, и невзгоды, и трудности.

– Срочно седлаем коней, – Беневский резко рубанул рукою воздух, лицо его сделалось еще более бледным, – заряди все пистолеты…

– Пистолеты заряжены!

– Проверь мушкеты. Подними два десятка людей – прежде всего буканьеров, Жана Дидье и других – поедем отбивать пленников… К нам в гости пожаловали разбойники.

– Все ясно, учитель, – Устюжанинову не надо было повторять что-либо, лицо его сделалось жестким, будто отлитое из металла.

– Если мы их не отобьем, Альоша, нам будет грош цена. Мадагаскар перестанет доверять нам.

– Мы отобьем их, – проговорил Устюжанинов убежденно.

Чтобы добраться до бухты, в которой разбойничал неведомый корабль, им понадобилось не два часа – меньше – Беневский торопился.

Когда прискакали в деревню, уютно расположившуюся под высокими пальмами, в ней уже полыхало два дома – незваные гости столкнулись с сопротивлением и решили наказать упрямцев.

Раньше мальгаши не сопротивлялись, а покорно давали связать себе руки и шли в рабство. Это было что-то новое – сопротивление, раньше такого не случалось, пришельцы даже представить себе ничего подобного не могли. Это здорово разозлило их.

На одной из пальм в петле, сооруженной из старой корабельной веревки, болтался человек – непокорный житель деревни. Человек пять пришельцев в командирских треуголках устроили в центре деревни, под деревом, к которому был прикреплен большой деревянный барабан, совещание: видать, изловили они людей меньше, чем планировали… Теперь вот соображали, чьими бы головами заткнуть дырку.

В стороне от совещающихся, на земле, стояли клетки, в них сидело несколько мужчин, около клеток лежали связанные люди, женщины и мужчины, среди них были, даже дети, которых пираты брали с собою, наверное, вместо обезьян – не было только стариков. Стариков в рабство не берут – слишком мало от них проку. Охраняли пленников несколько матросов в английских корабельных шапочках, украшенных помпонами, вооруженные мушкетами и палашами.

Остановив отряд у самой опушки, в зарослях, Беневский ловко выпрыгнул из седла. Скомандовал:

– Приготовить мушкеты! Залп делаем по матросам, вооруженных ружьями – их надо выбить в первую очередь. Товьсь!

Отряд вскинул мушкеты. Помедлив немного, Беневский отвел стволы двух мушкетов в сторону.