Король–Олень

придется ему по душе. Объявилось двести девушек, и их имена вынули из урны,

чтобы определить порядок, в котором они будут представляться королю. Твое

имя вышло первым, и ты должна идти на допрос. Он меня очень любит; ты моя

дочь, ты не пугало, и, если ты будешь хорошо держаться, я уверен, что ты

сегодня же станешь королевой, а я — самым знаменитым человеком на этом

свете. (Тихо.) Скажи мне, дочка, у тебя нет никакого тайного пятнышка,

которое он мог бы обнаружить?

Клариче

Дорогой отец, избавьте меня от этого испытания, умоляю вас.

Тарталья

Что? Как? Дрянная девчонка! Ступай сейчас же и держись как следует при

допросе, или… понимаешь! Ты ведь знаешь меня. Дура, как ты смеешь меня не

слушаться! (Тихо.) Может быть, У тебя есть какой–нибудь тайный недостаток?

А?

Клариче

Нет у меня ничего, но я предчувствую, что не сумею вести себя как

следует на испытании; это невозможно; я буду отвергнута.

Тарталья

Что за предчувствие! Отвергнута! Не может этого быть. Ой слишком меня

уважает. Идем скорее, уже время. Он ждет тебя в своем кабинете. (Берет ее за

руку.)

Клариче

(сопротивляясь)

Нет, ни за что, отец, ни за что.

Тарталья

Я оборву тебе уши. Я отрежу тебе нос. Ступай, говорят тебе и держись

как следует, или… (Ударяет ее.)

Клариче

Дорогой отец, я не сумею держаться как следует. И, наконец я сознаюсь,

что до смерти влюблена в Леандро и не буду иметь силы скрыть свою страсть

перед королем.

Тарталья

(отступая в ярости)

В Леандро, сына Панталоне, второго министра! Простого придворного

кавалера! Ты предпочитаешь королю какого–то Панталоне? И ты моя дочь? О

негодная, недостойная дочь грозного Тартальи! Слушай! Если ты откроешь

королю эту низкую любовь… Если ты не заставишь его сделать выбор в твою

пользу… Слушай. Идем сейчас же. Не заставляй меня больше говорить.

(Хватает ее за руку.)

Клариче

Избавьте меня от этого, будьте милосердны! Я никогда не сделаю зла

Анджеле, моей подруге, становясь на ее пути. Я знаю, что она безнадежно

любит короля.

Тарталья

(снова отступая)

Анджела, дочь Панталоне, любит короля? (В сторону.) Анджела, сердце

мое, радость моя, которую я хотел еще сегодня любовью или силой заставить

сделаться моей женой! Она любит короля! (Громко.) Клариче, слушай меня и

трепещи. Если ты сейчас же не отправишься к королю и не будешь вести себя

как следует, если ты откроешь ему свою любовь к Леандро и не заставишь его

выбрать на допросе именно тебя или если ты выдашь королю то, что я тебе

сказал, — яд у меня под рукой; тебе уготована смерть, и ты падешь жертвой

моего гнева.

Клариче

(в ужасе)

Хорошо, я сделаю по–вашему. Вы будете удовлетворены, увидев меня

отвергнутой и пристыженной.

Тарталья

(толкая ее в гневе)

Не медли. Думай о твоей жизни и о моих приказаниях, ветреница, дура,

дрянная девчонка!

Уходят.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Панталоне, Анджела входят.

Панталоне

Ничего неизвестно, дорогая дочка, ничего неизвестно. Конечно, две

тысячи семьсот сорок восемь принцесс и дам были отвергнуты нашим королем: он

их водил в свой тайный кабинет, задавал им три–четыре вопроса, затем вежливо

отпускал с миром; потому ли, что ему не нравилась их внешность, или по

каким–нибудь другим причинам… ничего неизвестно. Я, конечно, не скажу, что

это сумасбродство, потому что я ему служу, давно и убедился, что он мудрый и

милостивый правитель, обладающий всеми качествами, необходимыми монарху, но

в этом деле, наверно, кроется какая–то чертовщина.

Анджела

Дорогой отец, почему вы не защитили меня от такого позора? Ведь если он

меня отвергнет, что, наверно, и случится, я погибну от горя.

Панталоне

Разумеется он тебя отвергнет; но, дорогая моя, я и на колени

становился, и молил, и заклинал, чтоб он тебя от этого освободил, — но все

было напрасно. Я сказал ему, что мы родились в Венеции и, конечно, честные

люди, но мы бедны, и его щедрость и так уже возвысила нас не по заслугам, и

мы недостойны притязать на такую высокую честь. Дудки! Знаешь, что он мне

ответил?

«Несправедливо было бы, раз я

Всем женщинам открыл свободный доступ,

Позволить вашей дочери не быть

Среди других на этом испытанье».

Сколько я ни просил — дудки! Он только рассердился и велел бросить в

урну и твое имя. Ты вышла третьей. Что теперь делать? Надо идти. Ты, может

быть, думаешь, что мне приятны сплетни и россказни остроумцев? У меня

разрывается сердце, Анджела, у меня разрывается сердце!

Анджела

Я дрожу перед этим шагом, сознавая, что недостойна такого величия.

Впрочем, если он ищет в своих допросах искренности, преданности, если он

ищет любви…

Панталоне

Вот тебе и раз! Ты что же, влюблена, что ли, ветреница?

Анджела

Да, сознаюсь вам, как любящему отцу. Дорогой отец, у меня хватило

смелости безнадежно влюбиться в моего короля. Он откажет мне, отец, и я умру

не потому, что мне откажет монарх, бедной девушке должно быть чуждо такого

рода домогательство. Но я увижу себя отвергнутой, презренной тем, кто мне

всего дороже, в ком вся моя жизнь, — и это будет причиной моей гибели.

Панталоне

О, я несчастный! Что я слышу?

Анджела

Кроме того, я больше всего боюсь недовольства Тартальи, который

заинтересован в состязании не только потому, что в нем участвует его дочь,