Король Пинч (ЛП)

— Отдай мне регалии, Джанол, сын мой. Присоединяйся ко мне против своих сводных братьев, и мы станем хозяевами Анхапура.

— Или?

Нежить мотнула головой в сторону сочащейся массы. — Или ты умрешь, — пообещал Манферик.

Помощь не прибыла; выбора больше не было. Пинч неохотно открыл сумку, висевшую у него на боку, и осторожно поставил Чашу и Нож на пол.

— Да, будем править Анхапуром вместе, отец.

18. Разговор по душам

— Следуй за мной, — прохрипел Манферик своим скрежещущим голосом, прежде чем скрыться в темноте. — Возьми свой свет и иди. Есть время, прежде чем я должен буду действовать.

—«Почему я должен следовать за этой мертвой тварью»? — недоумевал Пинч. Инстинкт бегства поднялся в его сознании. Это был хороший инстинкт, к которому Пинч научился прислушиваться и которым дорожил на протяжении десятилетий. Он слушался его, будучи вором, и даже раньше, когда бежал из Анхапура. Он побуждал его бежать и сейчас. Было бы легко убежать от того, во что превратился Манферик, и он был готов скорее рискнуть заклинанием в спину, чем войти в логово этого монстра.

Возможно, Манферик слишком хорошо знал своего внебрачного сына, потому, что с одного слова понял мысли Пинча и действовал в соответствии с ними.

— Икрит.

Крадущийся шорох и хриплое животное рычание потребовали, чтобы он посмотрел, чтобы увидеть их источник. И действительно, позади него маячила серебристо-белая тень любимого кваггота Манферика. Чувство профессионального изумления неуместно охватило Пинча, когда он поразился умению этого существа ускользать от внимания. Конечно, у Манферика здесь были свои ресурсы. Пинч должен был это знать. Нежить мог быть мертв, но это не имело значения. Это была сила его разума, которая поддерживала его.

Выбора не было. Выбор уже был сделан, и избежать последствий было невозможно. Возможно, это было бы не хуже, чем оставаться в помещении с все еще гноящейся массой плоти. От него начал исходить запах, запах тухлой рыбы. Это было нечто большее — запах богадельни во время чумы, где несчастные больные, слишком бедные, чтобы делать оплату богатым целителям, страдали от своих гнойничков и лихорадки, чтобы выжить или умереть по воле богов.

Осторожно обходя лужи гниения, Пинч последовал за своим ново-обретенным отцом в темную пустоту. Тяжелая поступь подтвердила, что Икрит был близко позади. Пламя, цеплявшееся за конец фитиля фонаря, оплывало и раскачивалось, когда он шел, создавая жуткие тени, которые, словно вуали, окутывали изодранный плащ гниющей плоти его проводника. Пинч не слишком внимательно следил за ним, отвлеченный зловонием разложения. Он не замечал этого раньше, его обоняние было сковано страхом.

Следуя за нежитью по туннелям, разум Пинча пытался сформулировать новый план. Все еще оставалась надежда, что Спрайт придет и возьмет след. Действительно, даже он, не следопыт и не лесоруб, мог бы пойти по следу гнили и могильных червей, которые сочились из-под плаща Манферика. Конечно, было более вероятно, что всякая помощь была для него недоступна.

В одиночку надежды было мало. Со своей заклейменной рукой он едва мог управляться с мечом, так что не было никаких шансов пробиться мимо кваггота, даже если бы он был обученным фехтовальщиком, которым он не был. Точно так же у него не было магии, равной навыкам Манферика, так что побег таким способом был немыслим. Он мог бы попытаться ускользнуть в темноту в надежде, что они потеряют его, но это был глупый шанс, он еще не был настолько отчаян, чтобы попытаться.

Оставался единственный выбор — воспользоваться тем, что предложил Манферик, каким бы двуличным и неопределенным это предложение ни было. Пинч не верил в правдивость слов нежити. Существо хотело его для чего-то, хотя для чего, он не мог сказать.

Наконец они добрались до знакомых Пинчу проходов, проходов под дворцом. Они прошли мимо ответвлений, которые мошенник должен был бы узнать, будь у него больше времени, пока, наконец, они не достигли лестницы, которую, как он был уверен, он знал. Путь поднимался вверх, изгибался и заканчивался глухой стеной. Они вернулись в квартиру Пинча каким-то окольным путем. Кваггот послушно надавил на барьер, и камень со скрежещущим стоном распахнулся. Пинч спокойно отметил, что оставленный им кусочек ткани не выпорхнул из дверного косяка. Спрайт и команда были где-то под землей.

— Потушите огни, — скомандовал Манферик, отступая в сторону, чтобы пропустить мошенника. Пинч так и сделал — все, кроме одного, пока кваггот следовал за ним по комнатам. Когда работа была закончена, зверь загнал его на жесткий табурет у кровати, а сам остался стоять там и присматривать за человеком.

Как только в комнате воцарился полумрак, Манферик, не обращая внимания на своего пленника, принялся рыться в ящиках и сундуках с вещами Пинча. Сначала Пинч испугался, что нежить разгадал его обман, но поиск был слишком спокойным для этого. Он перебирал его одежду, отбрасывая в сторону плащи, камзолы, подвязки и мантии, очевидно, подбирая гардероб.