Король Пинч (ЛП)

Варго схватил нож, произнес нужные  слова и смело уколол себе большой палец. Младшие жрецы осторожно подошли к нему и собрали рубиновые капли в золотую чашу. Другой жрец осторожно налил порцию вина. Покрутив чашу для смешения, Иерарх вернул чашу в руку Варго.

— Выпей сейчас, чтобы все могли увидеть, истинный ли ты повелитель Анхапура. Голос священника прогремел над притихшей толпой.

Варго высоко поднял Чашу, а затем поднес ее к губам. Коллективный вздох охватил аудиторию, поскольку все ждали знака.

Ничего не произошло.

На одном дыхании вздох массового напряжения пронесся, как ветер, по залу. Продолжалось это слабым ворчанием тех, чьи надежды были утрачены, и самодовольным удовольствием тех, кто победил. Они поняли, что Борс будет законным королем. Другие, возможно, более мудрые, смотрели на двери, помня, что то, чего Варго не мог получить по праву, он получит мечом.

Как только Иерарх повернулся к Борсу, Варго схватился за свое горло, выражение ужаса исказило его лицо. Его бледность сменилась ледяной синевой. Внезапно он закашлялся кровью, его колени подогнулись, и он рухнул на пол.

— Яд! Кубок Манферика отравлен! — выпалил Пинч, внезапно поняв весь план нежити. Наступила ошеломленная тишина перед паникой, и она, как знал мошенник, была идеальным отвлекающим маневром. — Сейчас, Лисса, пора!

Оправившись от шока, жрица развернула свиток и начала читать. Пинч приготовился, хотя и не знал к чему. Спрайт с трудом выбрался из своего костюма, гигантская голова плохо подходила для действий. Если бы заклинание Лиссы сработало, он стоял бы рядом с растерянным и несчастным нежитью, а это не самое безопасное место в мире.

Лисса прочитала последнее слово и немедленно отпрыгнула в сторону, ожидая худшего.

Никакие волны дезориентации не захлестнули Пинча, в его глазах ничего не изменилось. Он все еще был заперт в теле Манферика под слоями одежды ворона.

— Оно не сработало! — прорычал он.

Крик из зала прервал его заявление. — Смотрите! — крикнула Лисса, указывая на помост. Там, где только что был Клидис, стояло тело Пинча. — Оно сняло с него заклинание маскировки.

Как будто ее слова были знаком, Пинч на сцене уставился прямо на них, привлеченный магией, которую она использовала. — Ты! — проревел он, видя их маскировку насквозь. Когда толпа превратилась в столпотворение замешательства и страха, трансформированный нежить поднял руки, чтобы сотворить свое заклинание. Вокруг  него начали   формироваться и кружиться энергии магии.

У Пинча не было времени бежать, а у Лиссы не было времени на противодействующее заклинание. Они могли только собраться с силами, чтобы вынести то, что должно было произойти.

Как только нежить достиг пика своего заклинания, энергия рассеялась, закручиваясь, как струйки дыма. Нежить остался голым, не прикрытый своей магией, в ярости уставившись на заклейменную руку тела, в котором он находился.

— Моя рука искалечена. Он не может вызвать правильно свои заклинания, — радостно закричал Пинч. — Еще раз, Лисса! Попробуй еще раз!

Теперь настала очередь жрицы колдовать, когда нежить завизжал в бессильной ярости. Она сплела заклинание с быстрой легкостью, и прежде чем Пинч был готов к шоку, она произнесла последнюю молитву.

Мир покачнулся, погас, а затем снова вспыхнул. Внезапно Пинч оказался возвышающимся над всеми, глядя сверху вниз на толпу, глядя сверху вниз на троицу в одиноком центре расчищенного пространства.

Из уст того, кто был в центре этой группы, вырвался вопль нечестивой ярости. Маска слетела, а украшенный перьями плащ откинулся в сторону, открывая тлеющую ярость, которой был Манферик.

— Джанол, ты незаконнорожденный сын — ты умрешь! — взревел истинный нежить. С размаху магическая мощь вырвалась из его теперь уже раскрепощенных рук.

Пинч нырнул за трон, когда обжигающая вспышка огня пронеслась по сцене. Ослепленный оранжево-белым жаром, Пинч мог слышать крики Иерарха и принцев, захваченных этим взрывом.

— «Черт, что же делать? Как бороться с нежитью?» Пинч понятия не имел, и это было все, что он мог сделать, чтобы остаться в живых. Доверившись своему инстинкту самосохранения, мошенник выскочил из-за своего тонкого укрытия и помчался на первый этаж. Сцена была слишком открыта для какого-либо шанса на спасение.

Пока он бежал, другие отреагировали. Воины Варго, к их чести, рвались в бой. Зал превратился в водоворот неразберихи — гуляки в панике устремились к дверям, священники на помосте оплакивали своего павшего лидера, и в центре всего этого была единственная точка, оставшаяся от Манферика — вихрь магической ярости. В этой неразберихе сторонники Варго пришли к единственному очевидному выводу, что это существо было их врагом.

Если бы у него было время, Пинч восхитился бы мужеством этих воинов, каким бы безнадежным ни было их дело. Когда воины прорвались сквозь толпу, Манферик сразил их почти так же быстро, как они появились. Магия вспыхнула с кончиков его пальцев, демонстрируя невероятную мощь. Все, на что у Пинча было время, — это небольшая благодарность за то, что они заняли все внимание Манферика.