Король Пинч (ЛП)

Через шесть дней отряд подошел к постоялому двору на южной дороге. Это была не более чем жалкая кучка домов и хозяйственных построек, окруженных частоколом из палок, но он обеспечивал защиту от ледяного дождя, который сыпал на них весь день. Всадники промерзли до костей. Даже Клидис, который по своему положению был экипирован лучше любого из них, промерз до мозга костей. Лошади были покрыты запекшейся грязью, и их копыта скользили по мокрой от снега земле. Это был болезненный день в седле для всех. Перспектива гостиницы, даже сарая, прямо перед ними, была в тысячу раз лучше, чем еще одна ночь, проведенная на полузамерзшей грязи и сосновых ветках.

По тающему снегу пробежал мальчик, крича об их прибытии, так что к тому времени, когда Анхапурцы достигли ворот, группа конюхов и батраков встретила их с другой стороны. Прислуга гостиницы была вооружена копьями, косами и цепами — оружием разношерстного ополчения. Вывеска над закрытыми воротами скрипела на ветру, возвещая, что это «Дом Жалости».

— Куда вы направляетесь? — крикнул один из них, выдвигаясь вперед.

— Мы лорд Клидис из Анхапура и его эскорт, — крикнул в ответ капитан стражи, тот, как знал Пинч, был груб со своими людьми. — Кто ты такой?

— Повар хозяина, — ответил смертельно худой мужчина, вышедший вперед. На нем был засаленный фартук, а в руках он держал тяжелый тесак — униформа и инструменты его ремесла.

— Вот тебе и еда, — прошептал Терин Спрайту.

— Что ж, открой ворота, лакей, и дай нам комнату на ночь. Мой господин не привык ждать в грязи. Капитан раскраснелся от нетерпения поскорее убраться подальше от непогоды.

С медленной обдуманностью повар вгляделся сначала в лес с одной стороны, а затем с другой, выискивая что-то в тенях и темноте. Наконец он снова повернулся к капитану. — Вы можете заплатить?

— Можем ли мы  заплатить? — фыркнул офицер. — Оплата зависит от обслуживания, мужлан!

Теперь повар медленно, и снова очень обдуманно, оглядел всадников, подсчитывая их количество на пальцах. Когда он использовал для счета обе руки, его лицо сосредоточенно нахмурилось, пока, наконец, он не подтолкнул локтем мужчину рядом с ним с чрезмерной скрытностью. Полетели горячие перешептывания, пока, наконец, второй парень не поднял свою руку, и повар продолжил считать. Капитан едва подавил свой гнев из-за этого бездействия.

— Двенадцать! — закричал Пинч, когда счет был явно больше трех рук.

Повар и конюх сделали паузу, посмотрели на свои руки, подняли глаза, снова посмотрели на свои руки, а затем очень медленно и обдуманно начали отсчет снова.

Капитан повернулся на своем сиденье, чтобы сердито посмотреть на Пинча, и впервые почти за неделю мошенник просиял злобно-жизнерадостной улыбкой и стоически перенес ледяной дискомфорт.

Позади Пинча хор смешков и фырканья изо всех сил старался не разразиться хохотом.

Когда счет пары дошел до трех рук, все взгляды холодного и мокрого эскорта обратились на Пинча. Плут только кивнул и улыбнулся.

— Три! — раздался пронзительный голос Спрайта.

Подсчет начался снова.

Охранники придвинулись ближе, на этот раз, наблюдая, за всеми четырьмя бродягами.

При двух руках Мэйв больше не могла выносить эту нелепость, и с ее губ сорвался истерический смешок. Он раскатился по лесистой дороге.

Отсчет начался снова.

Капитан развернул свою лошадь по грязи. — Если они что-нибудь скажут... — он замолчал на полуслове, поняв, что не сможет привести в исполнение угрозу в отношении гостей своего хозяина. — Ну, — наконец продолжил он, стуча зубами, — не позволяйте им!

Теперь охранники, почувствовав закономерность, обратили особое внимание на Терина. Большой Гур улыбнулся в ответ на их неподвижные хмурые взгляды и демонстративно закрыл рот. Подсчет прошел одну руку, но Терин ничего не сделал. Мэйв, Спрайт и Пинч ждали, что он будет делать.

Две руки.

Терин не сказал ни слова.

Три руки.

Здоровяк просиял в спокойной тишине.

Семнадцать…

Восемнадцать…

Девятнадцать…

Терин потянулся в широком зевке. Стражники отреагировали звоном обнаженных мечей. Грубые ополченцы отпрянули от частокола, опасаясь драки.

Подсчет начался снова.

Пинч, Спрайт, Мэйв и Терин посмотрели друг на друга и улыбнулись.

*****

Только после захода луны всех лошадей вымыли, почистили им шкуры, и наполнили им кормушки заплесневелым сеном. Солдаты побрели в общий зал. Пинч и его команда прошли последними; в этом, как и во всем остальном, они всегда были последними из всех.

В ночь цвета прокипяченного вина из каждой щели в деревянной обшивке раскачивающейся гостиницы валил густой дым. Когда мужчины, сутулясь, протискивались через дверь, Терин отвлек последнюю пару заманчивым звоном игральных костей. Если гвардейцы ожидали честной игры, у них не было ни единого шанса; Гур был шулером с запрещенными для игры костями. Тихий уголок в сарае и несколько часов работы сделали их беднее, но, вероятно, не мудрее.