Король русалочьего моря

На этом он умолк, тем более что до дома оставалось уже совсем немного. У дверей – внутри, в гостиной, а не снаружи, с благодарностью подумала Белла – их встретила вся семья. Ахнувшая при их виде Лотта тут же выдала каждому по большому полотенцу и решительно погнала Беллу и Ксандера наверх. Белла глазами поискала Одиль и Адриано, но внизу их не было.

– Уже греются ваши ребята, – подсказала угадавшая её незаданный вопрос Лотта. – Давайте к ним.

Одиль и в самом деле обнаружилась в соседней комнате, и Адриано, судя по возгласу, донесшемуся из коридора, – где-то в столовой, так что Белла поспешила привести себя в порядок. Но как бы стремительно она не переоделась, когда они, все четверо, вышли снова на лестницу, ведущую вниз, она услышала только слова Фелипе:

– Что ж, значит, договорились. Сейчас Беллита соберется…

Она замерла, и Одиль рядом сочувственно сжала её плечо. Даже Ксандер – она глянула в его сторону, выглядел немного разочарованным. Ещё бы, подумалось ей, он явно надеялся, что сумеет ещё задержаться дома. Она поймала себя на малодушном желании сейчас же потихоньку вернуться и ещё повозиться – в конце концов она и волосы как следует не высушила.

– Но зачем же так спешить?

Вот тут она забыла дышать. Потому что эти слова сказал – причём легко, тепло, почти что с дружеской почтительностью – не хозяин дома, и не добрый врач Герт, и даже не Анна.

– Августа, но… – вмешался явно опешивший, судя по голосу, Йонатан ван Страатен.

– Милый, это просто разумно, – возразила госпожа Августа, и если бы Белла её до того никогда не видела и не слышала, это бы и вправду звучало разумно, и только. – Дон Фелипе тоже наверняка промок и не откажется от хорошего ужина. Или, – голос чуть поменялся: должно быть, она повернулась, – всё настолько срочно, что не потерпит утра?

Белла, чувствуя себя словно завороженная, потихоньку стала снова спускаться – и смогла увидеть: не всех, тем более что некоторые сидели за большим столом к ней спиной, но, во всяком случае – слегка улыбающуюся Августу и Фелипе, который как раз в этот момент бросил украдкой, как он думал, взгляд на Анну.

– Нет, конечно, – улыбнулся он. – Вы правы. Я думаю, что, действительно не стоит, дергать девочку, если здесь сейчас безопасно…

– Донья Исабель прожила здесь уже почти два дня, и никакой беды не случилось, – отозвалась Августа. – Вы можете спросить её, но надеюсь, что ей не в чем нас упрекнуть. Мы помним свой долг.

Белла глянула на Ксандера, но тот явно тоже не верил своим ушам, и на вопросительный её взгляд только дёрнул плечами.

– Тогда решено, – улыбнулся Фелипе. – Благодарю вас.

Ужин был… странным. Они все сидели за большим столом, куда Лотта то и дело приносила блюда, неизменно встречавшиеся общим энтузиазмом. Мужчины с удовольствием и умением резали мясо и разливали пиво, а женщины передавали по кругу ароматный тёплый хлеб и миски с какими-то овощами, и всё это было очень мило. Но Белле было неуютно. Она глянула на Одиль, надеясь, что подруга, сможет ей объяснить её чувство, но Одиль внимательнейше слушала что-то про сад, что ей рассказывала как раз Августа. Говорили они по-тевтонски, Белла не поняла из этого и трети и отвернулась.

Фелипе со своей стороны тоже рассказывал привезённые им из путешествий байки, главным образом забавные, порой изображая таинственных зверей для Пепе. Его слушали, задавали вопросы, даже смеялись, где нужно, ему улыбалась Анна, поглаживая по голове радостно взвизгивающую дочь. Только Пауль ван Дейк был молчалив и хмур, изредка расслабляясь только тогда, когда Анна поглаживала его руку, лежавшую на её плече. Это всё было даже не подобострастно, но всё-таки немного странно – хотя если Фелипе что-то и чувствовал, то никак это не показывал.

– Наверное, я простудилась, – сказала Белла Одили, когда, после ужина, они наконец поднялись наверх, и, переодевшись в ночную рубашку, подруга снова к ней заглянула. – Есть не хотелось, и вообще как-то…

– Они очень старались, – пожала плечами Одиль.

– Я понимаю. Со своими сеньорами надо ладить, это правильно.

Одиль чуть улыбнулась.

– Пожалуй, что так. И всё-таки, – она уселась на стул и рассеянно одёрнула рукав, – Госпожа ван Страатен была с доном Фелипе гораздо любезнее, чем тогда с тобой.

– Я ещё не взрослая, – возразила Белла, как не сказала бы больше никому. – Одно дело – изображать независимость и гордость при ребенке, и совсем другое – при взрослом мужчине из нашего рода. Тем более наследнике.

– Может быть.

– Я вот волнуюсь, – призналась Белла, задумчиво глядя в зеркало. – Ведь бал же. Платье… Я сначала, тогда, в школе, и не подумала – что это значит, а сейчас думаю: они же не заберут меня до бала? В школе точно не опасно!

– Бал послезавтра, – напомнила Одиль, старательно расчесывая волосы: сейчас они у неё были до лопаток, и слегка завивались на концах. – Может, это что-то вроде семейного совещания. И потом, бал – это сколько, несколько часов? Отпустят, думаю. Или, – она подмигнула, – уговорим!

Поскольку таких слов подруга на ветер не бросала, да и звучало это вполне логично, Белла приободрилась.