Король русалочьего моря

Тем вечером последнего лета перед Академией Белла настояла, что хочет после ужина выбраться в деревню, бросив вызов железным порядкам дома в пользу ясного, ласкового после дневной жары неба и прозрачно-чистого воздуха. И вот сейчас, в час, когда она и Ксандер по всем правилам должны были уже, если не спать, то точно не бродить по замку, они пробирались в апартаменты Беллы тихонько, благо шёлковые ковры скрадывали звук шагов. Голос дона Луиса, доносившийся из-за открытой, залитой светом двери кабинета, мимо которого, как на горе, лежал их путь, остановил их на месте.

– Луис, – ответил голос дона Фернандо, строгий, но усталый, – уже всё решено.

– Решено? – в голосе дона Луиса прорвалось обычно несвойственный ему гнев. – Отец, посмотри по сторонам! В нашей стране, нашей, в Иберии который год льется кровь…

– Вилланов, – отрезал старый герцог.

– Наших соотечественников, – в тон ему отозвался дон Луис. – А Герника? И мы, мы этому помогаем?!

До слуха Ксандера донёсся резкий хлопок, как будто кто-то со всей силы треснул раскрытой ладонью по столу. Он глянул на Беллу – она, тоже это услышав, закусила губу и стала тихонько продвигаться вперед, шажок за осторожным шажком, пока не прижалась плечом почти что к косяку.

– А ты предпочел бы, чтобы судьбы страны решали какие-то голодранцы? Ты, первый из грандов Иберии?

– Нет, но не такой ценой!

– Луис, – голос герцога стал грозным, и Ксандер мог легко себе представить, как сошлись его брови в эту минуту, – ты мой старший сын и наследник, но в нашем роду всё ещё решаю я, а в Иберии – кортесы. Цена высока, но это наименьшее из зол. И да, всё решено. Я – мы – поддержим Франко. Он предлагает наилучший путь.

– Как бы нам об этом не пожалеть, отец. Остмарк уже пожалел!

Белла, воспользовавшись тем, что от старого герцога, должно быть, сидевшего за столом, дверной проем прочно закрывала спина стоящего дона Луиса, быстро перебежала по другую сторону двери и нетерпеливо махнула Ксандеру. Он собрался совершить тот же маневр, но стоило ему сделать шаг мимо порога, и на него дохнуло жаром.

Дон Луис не просто стоял – он наклонился вперед, опираясь обеими широко расставленными руками на стол, и сейчас эти руки были объяты пламенем. Огонь с готовностью перекинулся и на дерево, и на бархатные рукава камзола – до ноздрей Ксандера долетел характерный, давно знакомый и давно ненавидимый запах.

– Возьми себя в руки, Луис!