Король Севера. Измена

–Привет, папа! – сказал Вардис, и облачко пара вырвалось изо рта.

Могильная плита ответила молчанием, и на несколько мгновений сердце молодого лорда кольнуло сожаление. Он не видел, как опускалась эта плита, не видел укрытое ею родное лицо. Он не был рядом, когда дыхание в последний раз подняло эту грудь. Его отец умирал, а он был далеко.

А эта мерзавка Иша отказала ему в прощании!

И все равно, Элисьер не понял бы, не одобрил бы то, как Вардис с ней поступил. Он слишком любил свою жену, его отец.

А Эрей… А Далая…

Казалось, могильная плита взирает с осуждением.

Вардис выругался сквозь зубы, резко развернулся и пошел прочь.

В усыпальницу предков он вернулся лишь спустя несколько лет.

Он ненавидел людей.

По отдельности все они ничего, но вот вместе… Раздражающая, безмозглая масса.

И, похоже, большинство самых раздражающих и безмозглых в эти непростые недели собралось под кровом Орпу.

Вардис приехал в родовой замок лорда всего четыре дня назад, но так устал от фамильного гнезда соседа, словно жил в нем веками. Утомлял сам благородный лорд, разрывающийся между страхом к Вардису и ненавистью к нему же, коренящейся в предыдущих поколениях Орпу. Для лорда стало великим унижением появление у стен его замка заклятого… ну, не совсем врага, но вовсе и не друга, во главе насчитывающей тысячи армии, с недвусмысленным требованием: либо выступить в начинавшейся войне на стороне Холдстейна, либо готовиться сложить голову.

Положительным моментом в общении с Орпу стало лишь одно – несмотря на заносчивость, сосед умел учиться на чужих ошибках и повторять судьбу мятежного Эрея не стал.

Теперь Вардис шатался по чужому замку, ожидая сбора войск, томясь скукой и раздражаясь от чужой тупости.

Вот сейчас, например, едва не обдав его грязью, мимо проскакало пять или шесть всадников. Светлые плащи- маскировка на фоне снега, короткие охотничьи луки через плечо. «Идиоты» – презрительно подумал Вардис и сплюнул. Чем больше народу собиралось в замке Орпу, тем дальше звери уходили в чащу. На успешную охоту мог понадобиться не один день, уж никак не несколько часов – а, судя по виду, ровно столько собирался потратить покидавший замок отряд.

Впрочем, эта толпа придурков, быть может, просто решила найти благовидный предлог для прогулки…

Что ж, их можно понять. День стоял на удивление ясный, солнечный, легкий морозец только повышал настроение. Зима, самая настоящая северная красавица-зима.

Приняв решение, Вардис развернулся и направился к конюшне.

В просторном приятно пахнущем свежим сеном помещении было тепло – резкий контраст с температурой на улице. Мохнатые, обросшие к зиме шерстью лошади фыркали и тянули из денников длинные морды – ожидали угощения. Из ближайшего стойла вышел конюх – молодой парень с вилами наперевес.

–Чего желает милорд?

–Где мой конь, Вихрь?

–Я вывел в поля – лошадей много, душно в конюшне, коню для груди прохлада полезней. Привести?

–Давно увел – то? – лениво спросил Вардис, поглаживая по морде так и льнущую к нему гнедую кобылу. Красавица…

–Да с час уже.

–Пусть гуляет. Я вот эту возьму.

Кобыла, словно поняв, что речь идет о ней, согласно фыркнула. Но конюх, к удивлению Вардиса, осмелился возражать.

–Не стоило бы, мой лорд… Кобыла молодая, горячая, на ней только сын милорда ездит, а он на нее с неделю не садился. Застоялась она.

В другое время Кантор бы прислушался. Любой, имеющий дело с лошадьми знает: четвероногие твари способны на неприятные сюрпризы. Но в этот день Вардис был слишком раздражен. Чересчур раздражен – даже для мудрых советов. В словах конюха он услышал лишь упрек и сомнение.

–Я, по-твоему, с лошадью не справлюсь? – Кантор медленно выгнул бровь дугой, и конюх смешался, не в силах вынести тяжелый взгляд лорда. – Седлай давай.

Спустя десять минут оседланная гнедая стояла во дворе. Вардис остановился возле кобылы, с удовлетворением оглядывая длинную шею, стройные ноги, струящуюся гриву. Не лошадь – сказка. Он не торопясь вставил ногу в стремя, взялся за луку седла и спустя мгновение оказался верхом.

Стремена оказались коротковаты. Вардис подтянул по ноге правый ремень, потом повернулся к левому. Попробовал вытащить ногу из стремени и нахмурился – сапог плотно засел в нем, и пришлось приложить руки, чтобы освободить застрявшую ногу.

–Для кого это делалось? Для девчонки?

–Не могу знать, милорд, – конюх побледнел, напуганный сквозящей в голосе лорда злостью. – Я могу поменять…

–Не путайся под ногами, – Вардис уперся в стремена носками сапог и дал лошади шенкелей. Будет он торчать у конюшни как дурак… как же… он с четырех лет ездит верхом, неужели не разберется со сделанными для идиотов стременами?

Лошадь, похоже, и впрямь застоялась. Пока Вардис выезжал из ворот, пока проезжал мимо многочисленных крестьянских домиков, ютившихся под стенами замка Орпу, кобыла шла торопливым шагом, но едва лишь перед ней открылся простор поля с голубоватой дымкой леса за ним, без понуканий перешла на рысь.

Вардис ослабил поводья и откинулся в седле, задумавшись о своем.