Король Севера. Измена

Печать под пальцами распалась на мелкие кусочки. Король развернул свиток, глаза быстро пробежались по убористым строчкам. Скупая улыбка тронула уголки губ. Улыбаться шире Моэраль не мог, хотя в другое время известие заставило бы его вопить от радости.

–Открывай! Отвори мне! – продолжал вопить Вардис.

Моэраль медленно обвел взглядом аскетичное убранство кабинета, размышляя. Затем убрал свиток в карман и направился к двери.

Илиен

Говорят, есть молитва Вудэку: «Дай мне разум и душевный покой принять то, чего я не могу изменить, дай мужества изменить то, что могу. Дай мудрости отличить одно от другого».

Илиен не знала, чего ей не хватает. Да и в любом случае, мужской бог не станет слушать женщину.

Минула неделя со дня свадьбы, дня, который должен был стать самым радостным, а стал самым горьким. С того самого дня постель ее холодна и пуста. Моэраль спал где-то еще. И, хотя Илиен решила, что ничего хуже происходящего между мужчиной и женщиной в часы, когда гасят свет, случиться не может, отсутствие мужа печалило.

Она никак не могла понять, почему мужчина, бывший с другими таким живым и веселым – она множество раз наблюдала Моэраля за работой, за столом – с ней неизменно подчеркнуто вежлив и холоден. Наконец, Илиен осознала – причина в ней. Что-то не так она сделала, быть может, в первый день знакомства – не того, так и не состоявшегося на балу, а когда отец показал девушку будущему королю. Может быть, она неверно повела себя в день свадьбы. В любом случае, она не знала, кого еще винить в случившемся.

Отец пребывал в неведении, да и не стала бы Илиен говорить с ним о таких вещах. А потом он уехал в Иэраль – готовить обещанную зятю армию, и девушка осталась совсем одна. Единственным человеком, которому могла бы юная королева доверить свое горе, была леди Кадмэ, но Илиен стеснялась ее, несмотря на проявленную той заботу. Слишком неприличным представлялся подобный разговор.

Поэтому Илиен принялась помогать свекрови с домашними заботами.

А забот было великое множество – под стенами Холдстейна собралась огромная армия, ее нужно было кормить. Со всей округи в замок везли подводы с продовольствием, каждый день в лес уходили отряды егерей. Женщины не покладая рук шили шоссы и камизы – многие воины были столь оборванны, что выданные поддоспешники надевали на голое тело. Без устали трудились кузнецы и оружейники. На широкой поляне у самого леса изо дня в день шли тренировки. Илиен с тоской глядела в эту сторону со стен замка- все чаще и чаще любимый муж проводил дневные часы среди военных, и все реже – с семьей. И ничего поделать с этим было нельзя.

А потом стало еще хуже, и самым ужасным было, что Илиен даже не знала, есть ли причина случившемуся. Просто однажды утром в Холдстейн приехал отряд из трех человек. Грязные, усталые, похожие на побитых собак, они явились к Моэралю прямо во время завтрака, и Илиен теряла себя от страха, глядя, какими глазами муж смотрит на этих людей.

–Где?! – спросил он, и в зале вдруг стало тихо-тихо.

Они заговорили. Какая-то задержка в пути, какое-то опоздание. Илиен не понимала ничего, сидела, беспомощно переводя взгляд от мужа к свекрови. Кадмэ с побледневшим от гнева лицом взирала на сына, уже приоткрыв губы, чтобы исторгнуть возмущенный вопль. Однако крик Моэраля, вскочившего с кресла, трясущегося, с искаженным лицом и потемневшими как грозовое небо глазами опередил ее речь.

–Где она?!

И Илиен услышала тихое, прерывистое:

–Артейн пал. Леди и племянница отправлены заложницами в столицу.

Моэраль больше не кричал, и почему-то это испугало Илиен сильнее, чем проявленный гнев. Молодой король просто развернулся и вышел прочь из зала. Заперся в кабинете. И только лорд Кантор, оглашая Холдстейн руганью, смог заставить отворить. Они о чем-то говорили, и захлебывающийся, полный боли голос Моэраля перекрывался спокойным увещевательным Вардиса. А потом они уехали. На два дня.

По желтовато-белой кайме вились причудливые ирисы. Они напоминали о доме, наверное, именно поэтому Илиен и выбрала этот рисунок для вышивания. Цветы должны быть сиреневыми, и только сиреневыми … хотя, говорят, сиреневый цвет предвестник беды, как желтый-разлуки…

Спать не хотелось, хотя Илиен и пыталась заснуть – два часа проворочалась без толку и, вот, решила, лучше уж заняться работой. Все равно никто не знает о ее бессоннице – служанки спят в отдельной комнате, значит, никому ничего не расскажут.

Ох уж, эти служанки…

Илиен вздохнула и покачала головой. Жизнь в Холдстейне уже успела разбаловать иэральских девушек, хотя времени прошло всего ничего. У Кины появились новые бусы – признак наличия поклонника, а Лиа подозрительно часто бегает к воротам… И лица у всех счастливые…

Задумавшись, Илиен не сразу услышала шаги за дверью, а услышав замерла в недоумении. Служанки не могли ходить такой тяжелой поступью, а мужчинам у хозяйской спальни делать нечего. Девушка успел испугаться, к тому времени как дверь в комнату отворилась, и на пороге возник Моэраль.

–Не спишь?

Илиен только помотала головой. Муж выглядел усталым, помятым и попахивал перегаром.