Король шпионских войн: Виктор Луи — специальный агент Кремля

Транзитная виза стала его ключом-отмычкой практически в любую страну мира, так как к «транзитникам» не придирались. Это в наше время «долгим» считается более чем трёхчасовой «конекшн» между двумя полётами, а в те годы пересадочного рейса ждали порой по два-три дня, и «пролётные» визы выдавались пачками. Так Луи летал, куда хотел.

В 1963-м они с женой, родившей к тому времени уже двоих сыновей, летят в незакрытый пока Израиль, с которым у СССР ещё есть дипотношения. Иерусалим был разделённым городом, и Луи не терпелось увидеть вторую его половину — его неудержимо тянет в пограничные зоны, «пограничные состояния». Для этого на следующий год он едет в Иорданию и посещает уже Восточный Иерусалим. Это был город, где приезжего не отпускало странное беспокоящее чувство ирреальности: как если бы в Москве Кремль был в одном государстве, а Третьяковская галерея — в другом. Таким был Иерусалим. Таким был разрезанный Берлин. Такой с 1974 года стала Никосия.

Но в 1967 году с Израилем всё стало по-иному: после Шестидневной войны с арабскими соседями СССР разрывает с ним дипломатические отношения, и страна становится для советских граждан закрытой — а вот это уже интереснее!

13 июня 1971 года человек с синим («служебным») советским паспортом прилетает первым классом рейса Никосия — Тель-Авив авиакомпании Cyprus Airways и селится в роскошном отеле «Самуэль» на берегу Средиземного моря.

Формальный повод — радикулит, от которого Луи давно мучается и который он хочет подлечить: что и говорить, обычное дело, когда простой советский человек летит в закрытую страну показать врачу спину. Вскоре выяснилось, что московский пациент не соврал и правда поехал на обследование в госпиталь «Ичилов». Есть, впрочем, небольшая деталь: директор госпиталя, доктор Арье Арель, — бывший посол Израиля в Москве, большой друг семейства Луи. Чтобы принять такого больного, доктору пришлось позвонить в Моссад, но там не возражали.

Очевидно доктор Арель и «прописал» ему встречи с ключевыми лицами второго эшелона власти Израиля — политическим советником премьера Голды Меир Симчей Динитцом и её старшим помощником Аврахамом Авидаром. Хотел попасть и к самой мадам премьер-министру, но его к ней не допустили (или только сообщили, что не допустили?).

Цель этих контактов — нащупать брод в бурной реке, которая вот уже четыре года разделяла две не просто дружественные, а «родственные» страны. «Ведь там на четверть бывший наш народ», — пел Высоцкий. В Кремле начинали понимать: с Израилем порвали сгоряча. Большой друг Советского Союза Египет (тогда ещё — Объединённая Арабская Республика), ради которого это было сделано, избрал своим новым лидером Анвара Садата, а тот уже начал брыкаться, сближаясь с Америкой. Через год он чуть ли не за сутки выставит из страны всех советских военных советников. Закончится всё это совсем комедией: неблагодарный Египет станет ближе к Израилю, чем СССР.

Проведя четыре дня в Тель-Авиве, Виктор переезжает в Иерусалим, где проводит ещё двое суток: не таясь, посещает Стену Плача, у которой взаправду чуть не плачет, после чего вылетает рейсом El AI (первым, разумеется, классом) в Румынию, которая дипотношения, а вслед за ними и авиасообщение, с Израилем не рвала.

Репортёры узнали о десанте Луи через 10 дней после того, как он отчалил: видимо, шум и рассылка открыток на этот раз не входили в его тактику. Газетчики проштудировали все июньские выпуски Evening News и не обнаружили ни одной заметки Луи из Израиля. Зачем же он приезжал? Уж не мириться ли?

Когда «король сенсаций» хотел что-то до кого-то довести через прессу, он применял старый добрый метод, не им придуманный, но успешно им освоенный: начинал это «что-то» неистово опровергать. «Мой визит был частным. Он никак не связан с восстановлением дипломатических отношений между Советским Союзом и Израилем», — заявил Луи американским репортёрам, устроившим коллективный прозвон на Ваковскую дачу.

Как выразился бы компьютерщик, с Израилем «коннектились через тот же протокол», что и с Тайванем, словно по второму разу повторяли заданный однажды алгоритм. Сначала — Луи к ним, через несколько месяцев — они к нам. Уже в августе в СССР прилетает группа израильских общественных деятелей: особо подчёркивается — не коммунистов.