Королева

В апреле 2001 года в памяти всколыхнулись давние скандалы вокруг младшего поколения королевской семьи, когда жену принца Эдварда, Софию Уэссекскую, подставил корреспондент “News of the World” Мажер Махмуд. Прикинувшись арабским шейхом, желающим заключить договор с ее фирмой на пиар-услуги, Махмуд тайно записал разговор с Софией и опубликовал его в сенсационной рубрике “World Exclusive” (“Мировой эксклюзив”). Другие таблоиды тут же раструбили, будто София называла королеву “мамашей”, королеву-мать “старушкой”, лидера консерваторов Уильяма Хейга “убожеством”, а Шери Блэр “жуткой”. На самом деле ничего подобного она не произносила (83), однако все же сболтнула подставному шейху, что королевская семья называет премьер-министра “президент Блэр, поскольку таковым он себя мнит” (84), что у Хейга “ужасная манера речи <…> он говорит будто с чужих слов”, а Джон Мейджор был “просто деревянным”. Лейбористский бюджет София провозгласила “чушью собачьей”, а повышение налогов ее откровенно пугало.

В попытке предотвратить публикацию записи София – с одобрения пресс-службы двора – дала интервью газете. Именно тогда она публично опровергла подозрения в нетрадиционной ориентации Эдварда, а также рассказала, как ей тяжко от постоянных сравнений с Дианой, да еще не в свою пользу. “Меня доводят до слез, – призналась она. – Я не отрицаю, что мы похожи внешне, для меня это скорее комплимент. Но с ее общественным имиджем мне тягаться не под силу. Я не Диана” (85). Для новичка в королевской семье этот скандал оказался мучительным испытанием, и София извинилась перед всеми, кого обидела. Однако она не только не впала в немилость у ее величества, но и вместе с мужем стала еще ближе к королеве. “София в первую очередь чтит Елизавету II как королеву, затем как свекровь, но главное – видит в ней человека и относится соответствующе” (86), – утверждает кузина ее величества Элизабет Энсон.

Через несколько месяцев, 19 июля, королева принимала в гостях своего десятого американского президента. Недавно избранный на эту должность Джордж Буш-младший прибыл на обед в Букингемский дворец с супругой Лорой, прежде чем проследовать в Женеву на конференцию “Большой восьмерки”. Вместе с ним прилетел и старый друг ее величества Уилл Фэриш, новый посол США в Британии. Выйдя из автомобиля под портиком Главных ворот, они услышали гимн Соединенных Штатов, мастерски исполненный оркестром Колдстримовской гвардии. Когда сорок третий президент вместе с герцогом Эдинбургским (87) вышел на парадный двор, где его встречал почетный караул, полил дождь, промочивший насквозь брюки и ботинки Буша. Филипп посмеялся от души, но Елизавета II тактично воздержалась от комментариев. Через десять лет после их первой встречи в Белом доме Буш-младший проникся “естественной симпатией” (88) к королеве, которая создала для гостей радушную и непринужденную атмосферу.

Еще больше сплотил Британию и Америку теракт, устроенный 11 сентября исламскими террористами Аль-Каиды. Королева была в Балморале и на этот раз, не в пример реакции на смерть Дианы четырьмя годами ранее, откликнулась быстро. Она выразила соболезнования президенту Бушу, сообщая, что “потрясена до глубины души и отказывается верить в происходящее” (89), и приготовилась вернуться в Лондон на специальную службу в соборе Святого Павла в память о почти трех тысячах погибших, среди которых было шестьдесят семь британских граждан.

Из Лондона в Балморал позвонил Малкольм Росс (90), прося разрешения приспустить “Юнион Джек” над Букингемским дворцом – во второй раз со времен гибели Дианы (в октябре предыдущего года королева позволила приспустить флаг (91) в знак траура по скончавшемуся Дональду Дьюару, первому министру Шотландии). Кроме того, Росс предложил при следующей смене караула (92) сыграть вслед за британским гимном государственный гимн США с двухминутной паузой между ними. Королева сразу же одобрила оба предложения, и Робин Джанврин попросил американское посольство принять участие в церемонии. В четверг, через два дня после теракта, Уилл Фэриш и принц Эндрю вытянулись во фрунт на парадном дворе под звуки “Звездного знамени” в исполнении оркестра Колдстримовской гвардии и плач собравшихся за оградой дворца.