Королева Америки

Наташа засмеялась низким, хриплым смехом. На другом конце провода послышался шорох, как будто она все это записывала, неистово царапая карандашом бумагу.

– Ты будешь мне должна – и что-то серьезное. Вроде новости о помолвке, – предупредила Наташа. – Но ладно, Дафна. Для тебя я это сделаю.

Дафна повесила трубку и улыбнулась горькой торжествующей улыбкой, которая затерялась среди теней.

22 Беатрис

Где-то в прошлом месяце Беатрис начала думать об этой комнате как о своем кабинете, а не кабинете отца.

Ремонт помог. Это была идея Тедди; однажды он зашел и спросил, где ее вещи, и Беатрис с удивлением поняла, что ничто здесь не принадлежит ей.

Она сменила плетенные золотом шторы на тонкие занавески, которые держала присобранными, чтобы видеть ленивый серый изгиб реки. И убрала портрет маслом короля Георга I, который раньше красовался над камином, повесив портрет своего отца.

Неудивительно, что лорд Стэндиш пришел в ужас.

– Ваше Величество, портрет веками висел в этой комнате! – запротестовал он, когда увидел, что лакеи снимают картину. – Он отец нашей нации!

– Я лучше буду видеть своего отца, – отрезала Беатрис. Ей нравилось думать, что папа молча наблюдает за ней, направляя ее на жизненном пути. Время от времени она ловила себя на том, что разговаривает с картиной вслух. Спрашивает у отца совета о своих обязанностях, о Тедди и о семье.

Беатрис стало легче, что Сэм двинулась дальше и встречается с Маршаллом. Но Би тревожило, что способ, которым Сэм позволила миру узнать об их отношениях, явно кричал: обратите на меня внимание! Она хотела поговорить с сестрой… но оставила попытки.

Если это помогло Сэм забыть Тедди, Беатрис не собиралась спорить.

Она вытянула руки над головой, чтобы ненадолго отдохнуть от просмотра коробки, которую Роберт каждое утро заполнял бумагами. К этому времени Беатрис уже вычислила, что он клал несущественные документы наверх, а важные, которые не желал ей показывать – вроде политических брифингов или новостей из иностранных офисов, – прятал внизу.

Первое, что она сделала, когда получила коробку, – вытащила все содержимое и перевернула стопку, чтобы можно было работать с ней в обратном порядке.

Она отложила экономический прогноз Федеральной резервной системы и взяла следующий документ: обновленную информацию от Главного казначейства о финансировании правительства во время летних каникул в Конгрессе. Это было болезненным напоминанием, что до закрытия сессии оставалось две недели, а ее все еще не пригласили.

Неужели члены Конгресса действительно собирались провести заключительное заседание без монарха?

Вчера Беатрис проглотила свои опасения и спросила Роберта, что ей делать.

– Ничего, – сказал он шелковистым тоном. – В такие моменты задача королевы – ничего не делать и ничего не говорить. Все остальное может помешать надлежащему управлению.

Зазвонил телефон, отвлекая Беатрис от мрачных мыслей.

«Угадай, кто это прислал», – написал Тедди под фотографией одинаковых клетчатых рубашек. Беатрис не могла определить, верхняя это одежда или пижама.

Она и Тедди разделили свадебные подарки, чтобы секретари могли приступить к составлению тысяч благодарственных записок, которые паре потом требовалось лишь подписать. У них появилась привычка посылать друг другу фотографии самых нелепых даров.

Она нетерпеливо перекинула волосы через плечо и набрала ответ. «Принц Уэльский. Только британцы носят пледы, похожие на ковер».

«Мимо, – сообщил Тедди. – На самом деле это от лорда Шрусборо».

«Моего старого учителя этикета!»

Она практически увидела, как Тедди улыбается, набирая сообщение. «Этикет – умирающее искусство».

Беатрис повернулась на своем стуле к Франклину, что свернулся калачиком в углу. Глаза щенка были закрыты, а лапы подергивались, словно он видел увлекательный сон. Она сделала снимок и отправила Тедди. «Мы по тебе скучаем».

Со времен Уолторпа отношения между ней и Тедди изменились. Теперь Беатрис ловила себя на том, что полагается на него, чего вовсе от себя не ожидала. Она просила у Тедди советов, и они обсуждали различные варианты решения проблем.

Она и Тедди часто гуляли вместе, и Франклин нетерпеливо бегал впереди них на поводке. Иногда, когда оба смеялись над выходками щенка, Беатрис думала: могут ли два человека таким образом влюбиться – любя одно и то же так сильно, что эмоции притянут их друг к другу?

Это было очень странное, милое и неожиданное ухаживание, как будто они стерли все, что было между ними, и встретились снова как незнакомцы.

Беатрис вспомнила, что отец сказал ей в ночь перед смертью: он и ее мать не были влюблены, когда поженились. «Но мы постепенно влюблялись друг в друга день ото дня. Настоящая любовь приходит от совместной жизни со всеми ее невзгодами, сюрпризами и радостями».

Она вздохнула, глядя на следующую бумагу в своей стопке. Это был список гостей на свадьбу.