Королева Аттолии

– Я и не знал, что рассказчик может вложить в историю так много своей души. – Волшебник привык к сухим научным записям, в которых не слышен голос рассказчика, облекающего суть легенды в другие слова, более созвучные настроению слушателей и его собственным взглядам на мир. Он слышал рассказы Эвгенидеса, но не осознавал, что трактовка вора – это не просто искажение событий, вызванное несовершенством памяти.

– Продолжайте, – улыбнулся Эвгенидес, по-прежнему не открывая глаз. – Скажите моей королеве, что она портит древние мифы, созданные много веков назад рассказчиками получше нее.

– Не посмею, – покачал головой волшебник.

– Думаю, такие легенды ходят повсюду, – сказала королева. – Вы наверняка в детстве слышали что-то подобное от своих нянюшек.

Волшебник покачал головой. Эвгенидес ткнул королеву. Он знал, что вся семья волшебника умерла от чумы, а его самого воспитали чужие люди. В ранней юности он по собственной просьбе был отдан в ученичество к городскому богослову, а когда выяснилось, что одной наукой не прокормиться, ушел в солдаты. В детстве ему явно было не до легенд.

Помолчав, королева спросила:

– Волшебник, чем вы намерены занять себя во время пребывания у нас?

– Может быть, буду собирать другие легенды, – улыбнулся он.

– А как же ваша история Вторжения? – спросил Эвгенидес.

– Так как большая ее часть осталась в Саунисе, работу придется прекратить, – хмуро ответил волшебник.

– Хотите, я вам ее принесу? – предложил Эвгенидес.

– Не вздумай! – хором воскликнули королева и волшебник.

Эвгенидес опять улыбнулся, радуясь, что сумел вывести из себя сразу обоих.

– Лучше я перепишу ее с самого начала, – добавил волшебник.

– Можете работать в библиотеке, – любезно предложила королева.

Эвгенидес наконец-то открыл глаза и подскочил:

– Что? В моей библиотеке? Чтобы он каждый день путался у меня под ногами?

– Эта библиотека моя, – напомнила королева своему вору.

– Сам виноват, – заметил волшебник, любуясь тем, как внезапно изменился ход разговора.

Эвгенидес фыркнул, снова лег и закрыл лицо руками.

А Эддис порадовалась, что на сей раз его приступ дурного настроения благополучно миновал.

* * *

– Ваше величество!

Секретарь архивов остановился в дверях – ждал, пока Аттолия узнает его.

Ее побеспокоили не вовремя. Стоял поздний вечер, и она с наслаждением ужинала в одиночестве, потому что днем поесть не хватило времени. К ней попытался присоседиться медийский посол, но она пригладила ему перышки и отправила прочь, сославшись на недомогание, из-за которого вынуждена ограничиться бульоном и хлебом.

– А когда на столе пусто, то и за столом невесело, не правда ли, Нахусереш?

Если это и было шуткой, то лишь отчасти, и он вежливо откланялся. Он предпочитал мясные блюда, и Аттолия это знала. Но едва она обмакнула кусочек хлеба в бульон, как постучался Релиус.

– В чем дело? – спросила она.

– Королевский волшебник Сауниса. Мы нашли, где он находится.

– И где же?

– В Эддисе, ваше величество. По всей видимости, его держали в охотничьем домике в прибрежной провинции.

Она ждала. Известие о том, что волшебника перевезли в столицу, удивило бы только Сауниса. А Релиус вряд ли стал бы беспокоить ее за ужином ради такой малозначительной новости.

– За ним приехала лично королева Эддис, – продолжал Релиус. – Со своим вором. На обратном пути они устроили привал. Говорят, они очень… близки.

Это было самое мягкое из слов, какими он мог бы передать суть сплетен, ходящих при эддисском дворе. Возможно, интрижка завязалась уже давно, а его шпионы и не догадывались. Если эддисская королева и ее вор делали вид, что не ладят, то, вероятно, для того чтобы скрыть все его подвиги: уничтожение саунисского флота и похищение волшебника. Наверняка это сделал он по ее поручению.

– Прочь, – коротко приказала королева.

Служанки с секретарем остались ждать у закрытых дверей личного обеденного зала, внимательно слушая, как внутри звенит фарфор. Сначала бились об пол сметенные со стола тарелки, за ними последовали амфоры. Грохнуло тяжелое резное кресло – королева, обычно хладнокровная, с трудом оторвала его от земли и опрокинула. Затем с нежным перезвоном запрыгали по кафельным плиткам серебряные ножи и вилки. Когда наступила тишина, служанки постучались и осторожно вошли, стараясь ступать уверенно. Королева терпеть не могла, когда к ней входят крадучись. Аттолия снова сидела в своем кресле – сумела поднять его сама. Руки лежали на коленях, лицо ничего не выражало. Она размышляла. Пока служанки прибирались, она пыталась оценить опасность, которую отныне представляет Эвгенидес.

* * *

В Саунисе теперь был новый волшебник. Он не считал, что сумеет долго продержаться в этой должности, и горячо надеялся покинуть службу с головой на плечах. Ему-то и выпала сомнительная честь доставить королю печальную новость.

– Значит, он работал на Эддис, – произнес король.