Королева Бедлама

— Ага, теперь мы от установления личности перейдем к раскрытию несуществующих тайн.

— Если хотите, — сказал Мэтью, — можете называть это чутьем.

Грейтхаус фыркнул:

— А гонору-то! Кого хочешь с ума сведешь…

— У вас свое оружие, — парировал Мэтью, — а у меня свое.

— Да уж. — Грейтхаус поглядел на него каким-то новым взглядом — с намеком на одобрение, — однако от этого намека вскоре не осталось и следа. — Между прочим, пока мы тут цапались, путь до Нью-Йорка короче не стал.

Они поскакали дальше, Данте на сей раз держался чуть впереди.

Тучи разошлись и истаяли, как туман, солнце набирало силу и метало золотые мечи сквозь кроны деревьев; в воздухе звенела мошкара, а птицы в ветвях пели свои восторженные оды новому веку. Единственную часовую передышку путники сделали у паромной переправы — пока ждали парома в Уихокене, который задержался в Нью-Йорке из-за поломки весла о полузатопленный ствол дерева. Наконец они погрузились, пересекли реку и через некоторое время свели лошадей с парома на родную манхэттенскую землю.

Грейтхаус сказал, что сам доложит миссис Герральд о поездке и через пару дней вернется в город за списком землевладельцев, который ему обещал достать судья Пауэрс. С этими словами он попрощался, пожелал Мэтью всего доброго и отбыл.

В конюшне мистера Вайнкупа, возвращая Данте, Мэтью назвал его «славным конем» и выразил надежду, что сможет брать его и в дальнейшем, после чего направился вверх по Бродвею домой. День перевалил за середину — тени удлинялись и становились темнее. Мэтью было не привыкать к долгим поездкам, ведь под начальством Пауэрса ему нередко приходилось развозить юридические документы и исполнять обязанности судебного писаря на слушаниях по делам, которые судья вел в окрестных городах, однако сегодня его зад болел не на шутку, и в таком состоянии трехдневная увеселительная поездка отнюдь его не манила.

Он вовсю размышлял о четырех масках на стене в комнате Королевы — заодно гадая, не погорячился ли он, заявив Грейтхаусу о своем твердом намерении раскрыть дело, и не предстоит ли ему в ближайшее время сверзиться с высокого коня на твердую землю, — когда его окликнули:

— Мэтью! Эй, Мэтью!

Он огляделся по сторонам и увидел, что со стороны Мейден-лейн к нему приближаются двое. Мимо проехала повозка с бочками, и Мэтью сделал шаг назад, пропуская ее, а, когда поднял голову, двое уже пересекали Бродвей: первым делом в глаза бросилась щербатая ухмылка и сутулая шаркающая поступь Мармадьюка Григсби. На его спутнице была круглая соломенная шляпка и ярко-фиолетовое платье с ядовито-зелеными кружевами на шее и рукавах. Мэтью смекнул, что ему предстоит официальное знакомство с Берил Григсби, чьи цветовые предпочтения уже вызывали у него легкую морскую болезнь.

Когда он в последний раз видел внучку печатника, та была больше похожа на куль цвета грязи, который в изнеможении шлепнулся на стул в доме печатника. Мэтью опустил ее мешки на пол, пожелал всем хорошего дня и без лишних церемоний убежал — еще не хватало самому покрыться плесенью.

— Мэтью, хочу наконец познакомить тебя с Берил. Теперь вид у нее более презентабельный.

Григсби приближался стремительно, как запряженная четверкой лошадей карета, а внучка его тащилась где-то сзади. Мэтью пришло в голову, что находиться под присмотром деда ей нравится не больше, чем ему — присматривать за ней.

— Быстрей, быстрей! — торопил Григсби девушку, лицо которой скрывалось под полями шляпки.

Берил приблизилась и покорно встала рядом с громогласным дедом. Мэтью едва не попятился, но, к счастью, вовремя вспомнил о манерах.

В глаза сразу бросался ее рост — Берил оказалась вовсе не гномихой, созданной по подобию деда, а весьма рослой девицей, всего на пару дюймов ниже Мэтью. Чресла Григсби породили великаншу, подумал он, причем великаншу весьма нервического склада: она крепко сцепила руки перед собой и переминалась с ноги на ногу, будто опаздывая на срочную встречу с ночным горшком.

— Мэтью Корбетт, позвольте представить вам отдохнувшую и похорошевшую Берил Григсби. Ах да! — Старик улыбнулся и подмигнул. — Она просила отныне называть ее не Берил, а Берри. Ох уж мне эта молодежь!

— Приятно познакомиться, мисс Григсби, — сказал он соломенной шляпке, а в ответ услышал короткое: «Взаимно, мистер Корбетт» — и заметил (о ужас!) — тень улыбки на весьма хорошеньких губах, между которыми на секунду мелькнула чудовищная фамильная щербинка. Мэтью внутренне поежился, но сумел выдавить: — Что ж, очень рад встрече. Надеюсь, вы приятно проведете время в нашем городе. Хорошего вам дня.

Он вежливо, но решительно улыбнулся Григсби и пошел прочь — быстрее, быстрее! — в сторону гончарной мастерской.

— О… Э-э, Мэтью! Подождите, пожалуйста!