Королева Бедлама

— Говорят, от взяток констебли моментально слепнут, — заметил Мэтью. Он ничуть не сомневался, что Полли Блоссом приплачивает даже Байнсу и Лиллехорну. И поскольку Масочник перестал убивать, указ неизбежно теряет свою силу. — Так, ладно. Его преподобие еще куда-нибудь ходил?

— Нет. Констанция убедилась, что он направился в сторону дома, а сама побежала другим путем, чтобы его опередить. Говорит, едва успела войти в дом, как он уже пришел.

— И что было дальше?

— Ничего. Констанция легла в кровать. Отец приоткрыл ее дверь, а она притворилась спящей. Ясное дело, в ту ночь она уж больше не спала и, едва рассвело, прибежала ко мне в кузницу.

— С его преподобием не говорила?

— Нет. За завтраком ее подмывало все рассказать, но у него был такой подавленный и угрюмый вид… В общем, она не решилась. Я велел ей помалкивать, пока с тобой не поговорю.

Мэтью сделал наконец большой глоток сидра.

— Что это все значит, а? — умоляюще вопросил Джон. — Констанция так убивается из-за отца… а он, похоже, впутался в какое-то темное дело, но рано или поздно все выйдет на свет. И что с ним тогда будет? — Он закрыл глаза и прижал ко лбу ладонь. — Что будет с Констанцией?..

Мэтью, не глядя, принялся доедать свою ячменную похлебку. Стоило только Джону упомянуть второго человека, ему все стало ясно.

— Гляжу, ты спокойно воспринял мою историю. Но для Констанции это трагедия. И для его преподобия тоже. Во что он ввязался?

Мэтью съел еще ложку похлебки и отставил миску:

— Теперь я сам займусь этим делом.

— Займешься? И как же?

— Не важно. Возвращайся в кузницу. Когда увидишь Констанцию, скажи, чтоб пока что ничего не говорила отцу. Все понял?

— Нет.

— Слушай внимательно, — проговорил Мэтью тоном как можно более убедительным и не терпящим возражений. — Его преподобие не должен знать о том, что Констанция за ним следила. Нельзя рассказывать ему об этом, пока… — Он умолк.

— Пока что, Мэтью?

— Пока я не собрал все кусочки головоломки. Я непременно их соберу, вот увидишь. И обещай, что вы оба ни слова не скажете отцу Констанции. Это очень важно.

Джон помедлил, на его лице отразились душевные метания, однако потом он опустил глаза и обеими руками схватился за края стола, будто его шатало.

— Я тебе доверяю, — тихо молвил он. — Да, мне частенько кажется, что ты повредился умом. Но я тебе доверяю. Хорошо. Мы ничего не скажем преподобному.

— Возвращайся на работу. И вот еще что: вели Констанции сегодня вечером остаться дома, даже если его преподобие опять уйдет.

Джон Файв кивнул и встал из-за стола. По безысходной боли в глазах и сутулости широких плеч Мэтью понял, как его друг любит Констанцию Уэйд и как горит желанием ей помочь, предпринять хоть что-то, однако в данном случае его могучие кузнецкие руки бессильны.

— Спасибо, — выдавил Джон и неверной поступью вышел за улицу.

Мэтью проводил его взглядом и доел похлебку, затем попросил еще кружку сидра. В дальнем углу два завсегдатая «Галопа» играли в шахматы, и он решил немного понаблюдать за игрой и дать пару советов игрокам, если понадобится.

Пожалуй, настала пора познакомиться с таинственной Грейс Хестер, подумал он.

Когда он вернулся к Григсби с мешком одежды, доставшейся ему от покойного Годвина, Мармадьюк сказал, что засов смогут изготовить только к завтрашнему утру, и отметил, как замечательно Мэтью выглядит после бритья и стрижки. Тот принял это за приглашение зайти и побеседовать с Берил, однако делать этого не стал, а лишь сообщил старому лису, что по должном размышлении готов принять его условия.

— Прекрасно! Ах, как я рад! — завопил Григсби, улыбаясь до ушей. — Ты не пожалеешь!

— Не хотелось бы пожалеть. Как думаете, можно поставить в погреб кровать поприличнее? Небольшую, разумеется, но хоть не голые доски с оленьей шкурой. Еще мне нужно зеркало и стул. Если обычный стол разместить негде, то сгодится какой-нибудь маленький переносной. Также необходим бритвенный прибор. И нельзя ли положить на пол коврик, чтобы хоть пыль прибить?

— Все это вполне можно устроить! Получится не погреб, а дворец!

— Мне тут дали кое-какие… хм… новые вещи. Их надо где-то хранить.

— Приколотим несколько крючков. Еще пожелания будут?

— Хотелось бы убрать оттуда весь хлам, — сказал Мэтью. — Можно узнать, почему среди предметов нынешней меблировки имеется мишень для стрельбы из лука и ржавая шпага?

— Ах да. Просто удивительно, чем только люди ни расплачиваются за мои услуги! Шпага принадлежала одному служаке, который хотел напечатать для возлюбленной сборник стихов. В итоге они поженились и переехали в Хантингтон, если не ошибаюсь. Мишень, кстати, появилась совсем недавно. Ее преподнесли мне хозяева клуба лучников «Зеленые стрелы» за публикацию их объявления в первой «Уховертке». Когда та еще была «Клопом».

— Советую все же брать плату за труд деньгами, — сказал Мэтью. — В любом случае, если ведра и ящики убрать, дворец станет попросторнее.