Королева Бедлама

— О, свежая кровь!

— Прошу прощения?

— Первый раз тебя вижу.

— Я у вас впервые.

— Наличные иль в долг?

Мэтью позвенел монетами в кармане.

— Тогда пожалуйте внутрь, барин, — с широченной ухмылкой сказала негритянка и отошла в сторону, пропуская Мэтью в новый мир.

Глава 32

Он вошел, закрыл за собой дверь и очутился в передней с лавандовыми стенами и овальным зеркалом — видимо, чтобы посетитель мог еще разок оценить свой внешний вид перед встречей с проститутками. Впереди, за широкой спиной черной великанши, виднелся проход, завешенный красной портьерой. Оттуда донесся женский смех — не сказать, чтобы очень изящный, — а затем захохотал и зафыркал мужчина. Мэтью начал сомневаться, что поступил разумно, явившись в сей приют разврата… Однако здесь хранились ответы на некоторые интересующие его вопросы, — стало быть, иначе нельзя.

Вдруг чернокожая великанша, стоявшая едва ли не вплотную к Мэтью (он даже почувствовал жар ее тела, проникавший сквозь платье), выудила откуда-то небольшой кинжал и принялась чистить им ногти. Прячет его под всеми этими рюшами и бантами, подумал Мэтью. Чтобы в нужный момент извлечь на свет божий и точным ударом в сердце моментально уладить любые разногласия.

— Всем новеньким, — изрекла она, — положено сперва разъяснить правила, понял?

— Да, — осторожно кивнул Мэтью.

— Кулаки в ход не пускать. За неуважение получишь неуважение, да сторицей. Оружие проносить нельзя. Есть чего?

Мэтью помотал головой.

— Лицо у тебя честное, — рассудила негритянка. — За первое нарушение будешь предупрежден. За второе — мигом отсюда вылетишь, притом по частям. За порядком тут слежу я. Все уяснил?

— Да, — честно ответил Мэтью.

— Хор-рошо! — Толстые, но проворные пальцы негритянки крутнули кинжал и тут же упрятали его в бездну. — За полшиллинга можно взять комнату на полчаса. Даме платишь один гроут, а потом уж идешь с ней наверх. Деньги собираю только я. Первый бокал вина за счет заведения. Ну, паруса раздул?

— Да, мадам, — ответил Мэтью, решив, что это будет самым правильным ответом.

— Ага, нашел «мадам»! Я не мадам, а Черная Бекка. — Она вновь широко улыбнулась. — Чую, мы с тобой подружимся, — заявила она и одной толстой, как столб, рукой отдернула в сторону портьеру.

Мэтью очутился в весьма богато убранной гостиной с темно-красными стенами. Всюду горели свечи, стояли диванчики, кресла и кушетки, обитые шелковистыми тканями красных, розовых и фиолетовых цветов. Хотя убранство явно было призвано соблазнять и будоражить взор, Мэтью всерьез опасался за свое зрение. В воздухе висел едкий аромат благовоний, курившихся в турецкой лампе, а на диванах и креслах сидели, праздно развалясь, двое мужчин и три женщины. Мужчины явно пришли не вместе. Они не смотрели ни друг на друга, ни на Мэтью, ибо внимание их было приковано к дамам в весьма вызывающих одеяниях: внизу — не юбки, а скорее шаровары, цветные платки или шарфы едва прикрывают грудь, на шее — шелковые ленты, а живот возмутительно гол. У одной из проституток в пупке сверкал изумруд. Никак нельзя было назвать этих женщин красавицами, но от одного вида полуобнаженного женского тела у Мэтью подогнулись колени. Он пришел к выводу, что у распутниц Полли Блоссом это своего рода рабочая форма, каковую при необходимости можно очень быстро снять и столь же быстро надеть.

Одна из дам, полнотелая великанша в белом парике, которая могла бы и Брута на скаку остановить, поднялась с дивана, сверкнула торчащими наружу зубами и, раскрывая сокрушительные объятья, двинулась навстречу Мэтью.

— Ну, входи! — воскликнула Бекка, схватила его за плечо и практически зашвырнула в комнату.

Чудовище неумолимо приближалось. Мэтью решил, что сейчас его сожрут со всеми потрохами, но тут из дверей слева выпорхнула белокурая женщина, не иначе как ангел-избавитель. Она встала между ним и проституткой.

— Господин Корбетт, не так ли? — спросила Полли Блоссом. Не успел он ответить, как она тихо, не сводя глаз с Мэтью, скомандовала своей работнице: — Сядь, Вирсавия.

Краем глаза он увидел, что громадное чудище вернулось на диван и со скорбным вздохом — не то по утраченной любви, не то по упущенному гроуту — свернулось там клубочком.

Полли приблизила лицо почти вплотную к лицу Мэтью, и ее поразительно ясные голубые глаза заполнили целый мир.

— Вы ведь у нас впервые, мы не хотим вас отпугнуть, — прошептала она ему на ухо.